Сиреневые ивы (сборник)

Солдат верит в бессмертие

— Я всегда с волнением прикасаюсь к фронтовым запискам, рассказывал наш собеседник генерал-майор Рязанский.

Перебираешь пожелтевшие странички, и перед взором проходят давние события во всем их грозном величии. Сквозь дымку времени смотрят полузабытые лица боевых товарищей. Живых и павших. Каждый листок — память о чьей-то судьбе.

Убеленный сединой, прошедший через горнила суровых испытаний, генерал показал несколько ученических тетрадей.

Исписанные торопливым, неровным почерком страницы говорили, что автор записок работал не в тиши уютной квартиры, а в суровых условиях боевой обстановки.

— Эти тетради, — продолжал генерал, — были отданы мне почти сорок лет тому назад. Вспоминается первое мая сорок пятого года. Разгар Берлинской операции. Весеннее солнце утопает в дыму жесточайшего сражения, разгоревшегося между пятым гвардейским механизированным Зимовниковским корпусом и пятидесятитысячной группировкой гитлеровцев. Фашисты бешено атакуют, стремясь прорвать фронт корпуса и уйти на запад.

Бой идет в долине реки Ниплиц, между населенным пунктом Цаухвитц и городом Беелитц, что в тридцати пяти километрах к югу от Берлина.

Корпус дерется на два фронта, так как ему одновременно приходится отражать удары частей двенадцатой армии гитлеровцев под командованием генерала Венка, вызванных на помощь окруженному гарнизону фашистской столицы.

В критический час в район боевых действий корпуса прибыл командующий четвертой гвардейской танковой армией гвардии генерал-полковник Лелюшенко. Прибыл не один. С ним полк «катюш», самоходно-артиллерийская бригада и бригада армейских саперов. По просьбе командарма в воздух для поддержки зимовниковцев был поднят гвардейский штурмовой авиационный корпус-гвардии генерал-лейтенанта авиации Рязанова. Небо и земля стонали от непрерывного рева моторов, грохота артиллерии, треска очередей, заглушаемого гулкими разрывами фаустпатронов. Воздух поминутно полосовали огненные трассы «катюш».

Среди такой вот кутерьмы мне запомнилась, как в окоп на командном пункте командира корпуса вошел офицер связи гвардии капитан Брагер. Видя, что командарм слушает доклад командира корпуса — гвардии генерал-майора танковых войск Ермакова, капитан подошел к начальнику штаба и доложил о передаче боевого распоряжения командиру двенадцатой гвардейской механизированной бригады Герою Советского Союза гвардии полковнику Борисенко. Капитан нанес на карту положение бригады и лишь потом скупо сообщил: посланный на рассвете на командный пункт бригады офицер связи лейтенант Овчаренко пакет с боевым распоряжением вручил вовремя, несмотря на тяжелое ранение, полученное в схватке с разведчиками противника…

Лейтенанта Овчаренко я увидел несколько позже, когда его отправляли в госпиталь. Он узнал меня и попросил достать из полевой сумки тетради и фотографию. «Прочтите, — сказал он, улыбнувшись через силу. — Может, быть, пригодится…» Унесли его в бессознательном состоянии. И вот теперь, через много лет, первые же строчки лейтенантских записок, сделанных под разрывами бомб, вызвали в памяти смуглое лицо юноши-офицера, темные глаза южанина, в которых одновременно светились и мальчишечье любопытство, и энергия настоящей мужской воли. Тогда ему не было и двадцати, но в штабе корпуса его считали зрелым, боевым офицером, ему доверяли ответственные задания. Нас, фронтовиков, нередко спрашивают, каким образом мальчишки-школьники в считанные дни становились на фронте опытными бойцами? Каким образом?.. Быть может, об этом немножко расскажет один из них — Геннадий Овчаренко…

Александр Павлович Рязанский — сам автор книги «В огне танковых сражений», повествующей о боевом пути 5-го гвардейского механизированного Зимовниковского корпуса. Он помог нам уточнить в записках наименования воинских частей и соединений, районы боев, фамилии старших офицеров и генералов. По соображениям военной тайны, лейтенант Овчаренко либо зашифровывал их, либо просто опускал. При подготовке к печати его записок мы также использовали комментарии генерала Рязанского. Они в основном касаются общей обстановки, складывавшейся в разное время на участке боевых действий корпуса, в котором Александр Павлович был тогда начальником штаба. По понятным причинам лейтенант не мог знать всего, даже будучи уже офицером связи. Нам кажется, что эти отступления помогут читателю лучше понять события, о которых повествует автор записок.

«Я тоже стрелял…»

…Родился я в городе Георгиевске Ставропольского края. К началу войны жил на станции Прохладный, здесь окончил восьмой класс, стал комсомольцем. Уже тогда решил: буду военным. Ведь не было года, когда бы страна жила спокойно, враги грозили нам отовсюду.