Сиреневый черный. Тетралогия

– Подождите насмехаться, – краснея и чуть заикаясь, оборвал его Франц, – дело в другом. Прошлой ночью мне не спалось, и я от скуки взялся листать ту книгу. Надо сказать, я нашел там нечто крайне интересное.

– И что же?

– Припоминаете историю о бедняке и святом?

– Я вырос в Апаре, там детям рассказывают совсем иные истории. Так что будет лучше, если вы меня просветите, господин сыщик, – не без интереса заявил некромант, стерев с лица усмешку.

– А я рос в Королевстве, где в моде все эльфийское, и детские сказки не исключение. Так вот, ночью мне на глаза попался текст про Святого с Запада. Притча о том, как бессмертный человек с Запада пришел в Королевство и встретив в лесу бедного юношу, сделал того своим слугой. Он открыл пареньку тайну своего бессмертия и наказал следующее: «Настанет время, и я уйду, а ты будешь ждать моего прихода, чтобы в нужный час открыть мне врата мира ключом всеотпирающим. Присягнешь мне на верность, и получишь силу, равную моей и власть, равную власти Короля». В знак договора святой дал юноше окровавленный белый камень нинквекар и принял с того клятву верности.

– Занятная история, – выжидающе кивнул Ану, – что же было дальше?

– Ничего. В том то и дело, что ничего, – с волнением ответил сыщик, – но суть не в этом. Мое внимание привлекло иное. Камень нинквекар, это полудрагоценный белый опал, который в простонародье называют «кроличьей башкой». А еще, – сыщик не дал некроманту вставить очередную сомнительную реплику, – название истории – «Святой с Запада», я ради интереса перевел его на квэнья, забытый древнеэльфийский, и получилось, вы не поверите…

– Поверю, не томите, – вытягиваясь в седле, насторожился Ану.

– Айре-Дун.

– Айре-Дун, – с сомнением протянул некромант, – дайте угадаю: вы решили, что Айре-Дун, это Ардан из первой легенды, так?

– Я лишь предположил подобное, – тут же подметил сыщик, – может быть, я притянул историю за уши, но согласитесь, было ведь за что тянуть.

– Знаете что, господин сыщик, – внимательно взглянув Францу в глаза, произнес Ану, – если ваше предположение верно, то нам необходимо одно – выяснить имя второго героя сказки – юноши-бедняка. Тогда мы, возможно, узнаем имя нашего доброго господина Хапа-Тавака.

– Я отправлю гонцов в Ликию и снова попрошу помощи у Моруэла, – решил Франц.

– Чем скорее, тем лучше, – согласился Ану. – И молите своего Центру, пусть ниспошлет нам удачу на предстоящей охоте…

Книга 3. Эльфийская радуга

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Ликийская мечта

Скажи, где начало и где основанья

Несуществованья и существованья?

Лишь тот, кому правды открылась основа,

Увидит границу того и другого…

"Бхагавад Гита"

Впереди горел слабый свет. В тусклом освещении угадывались очертания массивного стола и обитого черным бархатом кресла. За креслом на стене висела шкура леопарда, ставшая фоном для композиции из двух перекрещенных сабель. На столе кипами лежали бумаги и свитки, торчало в чернильнице позабытое гусиное перо, перекошенный огарок свечи свесился вбок и оплыл, закапав желтым воском белесую медь узорчатого подсвечника.

Помещение, длинное, словно коридор, давно использовалось в качестве кабинета. Холодный полумрак при полном отсутствии окон не смущал владельца, также как и не смущали его вечная сырость и смрад. Серая плесень, пробивающаяся сквозь сколы и трещины глиняных стен, и мерзостный запах разложения не причиняли здешнему завсегдатаю больших неудобств, ведь и плесень и жуткая мертвая вонь давно стали неотъемлемыми частями его ежедневного существования.

Мрачный интерьер помещения не ограничивался креслом и столом. Вдоль стен рядами стояли огромные клетки с массивными прутьями из посеребренной стали. Над дверью каждой из них висела деревянная табличка с именем обитателя. «Эльфийский Принц», «Гордость Сиур Парма», «Белый Витязь», «Императрица», «Красавчик Перси» – гласили вырезанные и залитые золотой краской буквы.

Те, кто носил эти гордые имена, очень мало подходили на благородных принцев и принцесс. Но такова была прихоть их владельца – Тхашира, в прошлом некроманта, а ныне – анатомиста. Питомцы его, запертые в клетках на огромные засовы, были никем иными, как лумбуками – жуткими мертвыми тварями, созданными из останков людей, перешитых и перекроенных для подпольных боев.

Правда, эти лумбуки, любимцы Тхашира, уже не сражались в ринге. Старики, ветераны, они давно утратили былую силу и пыл, но благодарный хозяин относился к ним с любовью и заботой. Когда-то эти престарелые ныне монстры принесли Тхаширу немало денег и славных побед, чем заслужили спокойную пенсию и пожизненный, а вернее посмертный пансион с ежедневной сытной кормежкой и надежной крышей над головой.