Сиреневый туман

– Горшков, ты хоть понимаешь, что произошло? – наполняя рюмки, спросил Лавров.

– Если честно, нет, – покачал головой Ростислав. – Может, объясните, Анатолий Васильевич?

– Да я и сам ничего не понимаю… Вернее, понимаю, но при чем здесь я?.. Понимаешь, в партком компромат на Фокина пришел. Фотки, ну, как он бабу на массажном столе дрючит…

– И откуда дровишки? – усмехнулся Ростислав.

– А-а, дровишки… Из лесу дровишки. Вот из этого лесу! – обводя окрест рукой, выкрикнул Толик. – Какая-то блядь Фокина щелкнула, а все стрелки на меня…

– Вы-то здесь при чем, Анатолий Васильевич?

– В том-то и дело, что ни при чем. А Фокин на меня думает. Он думает, что это я его на фото заснял.

– Да нет, ерунда какая-то. Зачем вам Фокина подставлять? Не резон.

– В том-то и дело, что не резон. А Фокину не объяснишь… А-а, ничего. Фокина самого скоро снимут. А меня снова поднимут. Я еще вернусь сюда, Ростислав. И тебя еще погоняю. Э-э, погоняю!.. Слушай, а это не ты, случайно, Фокина с бабой снял?

Лавров в упор смотрел на него немигающим взглядом. Ну наконец-то догадался придурок, кто подставил его. Конечно же, это Ростислав поставил Фокину шах, а Толику – мат.

Нетрудно придумать и просчитать выигрышную комбинацию. В принципе, любой на это способен. Но для кого-то ой как сложно оторвать задницу от стула, чтобы сделать первый ход. А под лежачий камень, как известно, вода не течет. Ростислав был натурой деятельной и на подъем легкий. Так что шутить с ним опасно. Если он что-нибудь задумал, то обязательно своего добьется. Толик Лавров тому яркий пример. А если взять еще и Кирсанова, которого он отправил в тюрьму. И Стеллу, на которой женился… Все легко и просто. Так было всегда, так будет и впредь.

– Вы что, Анатолий Васильевич, с ума сошли? – не скрывая насмешки, воскликнул Ростислав. – Зачем это мне?.. Вот вы скажите, я вам когда-нибудь грубил?

– Ну, вначале было чуть-чуть. А так нет, все нормально…

– Я все ваши распоряжения выполнял?

– Да, с этим не поспоришь. Хороший ты работник…

– А вы были отличным начальником. Не было мне резону вас подставлять. Да и не способен я на это. Рука на такую пакость не поднимется… В одном я, может, виноват. Не тех баб привел… Шустрые девочки, ничего не скажешь. Сразу компромат тяп-ляп. Я так думаю, они Фокина шантажировали. А он не повелся. Ну и доигрался…

– Да, доигрался. Мы оба с ним доигрались… Зря ты тех баб тогда привел, других надо было брать.

– Какие были. Вы же знаете, Анатолий Васильевич, мое дело – организовать процесс…

– Да, твое дело организовать процесс. А процесс, как говорит Михал Сергеич, пошел…

– Не Михал Сергеич, а Михаил Сергеевич, – грозно повел бровью Ростислав. – Мне кажется, в отношении вождей нашей партии ирония неуместна…

– Вот как ты, Ростик, заговорил! – беспомощно усмехнулся Лавров.

– Не «ты», а «вы». И не Ростик, а Ростислав Игоревич.

– Ах да, ты же у нас здесь главный… Но я еще сюда вернусь, не забывай об этом.

– Не вернешься ты, Толик. Никогда ты сюда не вернешься. Не с твоим рылом в калашный ряд…

Ростислав нарочно сделал переход с уважительного «вы» на пренебрежительное «ты». Чтобы еще больше унизить своего недруга.

– Ты это мне говоришь? – удивленно вытаращился на него Толик.

– Тебе, еще кому?.. В общем, так, собирай свои манатки и уматывай отсюда. Через десять минут чтобы и духу твоего не было…

Лавров уходил из центра как побитая собака. Плечи поджаты, голова низко опущена вниз.

Сам во всем виноват. Не уловил веяний нового времени. Михал Сергеич давно уже призывает преодолеть механизм торможения и запустить процесс ускорения. Толик Лавров утонул вслед за лайнером «Нахимов» и подводной лодкой «Комсомолец». Механизм торможения преодолен. Процесс ускорения, как говорится, пошел. Локомотив Ростислава Горшкова под парами нового мышления летит вперед. Но не в коммуне остановка…

Толик Лавров был надменным болваном. Такие люди не созидают, а разрушают. Но, как ни странно, после себя он оставил кое-что толковое. Секцию рукопашного боя. Ростислав не отказал себе в удовольствии заглянуть в спортзал. Там полным ходом шла тренировка.

Вадим Паров проповедовал жесткий стиль карате. Его ученики лупили друг друга за милую душу. Ростислав присматривался к парням. И выделил двух из них. Настоящие монстры. Ростом за метр восемьдесят, семижильная стать, и удары – будь здоров. Они оба занимались всего полгода, но уже сейчас их можно будет выставлять на бои без правил. Интересно, как высоко они поднимутся через два-три года занятий.

На следующий день Ростислав объявил о создании внутриведомственного спортивного фонда. Два самых одаренных рукопашника получили возможность заниматься в секции бесплатно. Мало того, им была назначена стипендия – пятьдесят рублей ежемесячно. Его решением в конце квартала по итогам соревнований будет определяться лучший спортсмен. Приз – освобождение от платы и стипендия.

Его мало волновал дух соцсоревнования. Чисто интуитивно он чувствовал, что когда-нибудь ему понадобятся крепкие и преданные парни…