Сиреневый туман

— На каждом собрании требует у начальства приобрести для отдела видеокамеру, да денег у нас не хватает. Еще Сережа настырно учится стрелять из пистолета. Одним словом, романтик…

— Мне у этого романтика не нравится волчий блеск в глазах, — флегматично заметил Медников.

Голубев задиристо возразил:

— Он же в милиции опером работает, а не в больнице сестрой милосердия.

— Среди наших сестричек тоже есть соловьихи-разбойницы.

Бирюков обвел глазами присутствующих:

— У кого еще какие вопросы?

— Вопросов много — ответов нет, — хмуро сказал Лимакин.

— Тогда — за работу!..

Оставшись в кабинете один, Антон полистал телефонный справочник и набрал номер товароведа райпо Огнянниковой. Услышав в трубке знакомый голос, заговорил:

— Анна Леонидовна, это Бирюков…

— Антон Игнатьевич?! — с удивлением перебила Огнянникова. — Здравствуйте!

— Здравствуй, Аня. Хочу посекретничать. Сможешь на полчасика в прокуратуру заглянуть?

— Когда на свидание приглашает прокурор, трудно отказать, — игриво ответила Огнянникова и сразу добавила: — Сейчас повезу в универсам документы, попутно к вам забегу.

Вскоре после телефонного разговора в кабинет Бирюкова вошла эффектная блондинка в легком крепдешиновом платье ярко-малинового цвета. Сняв с плеча тонкий ремешок дамской сумочки, она с веселой улыбкой сказала:

— Видите, как быстро прилетела на ваш зов…

Бирюков усадил посетительницу поближе к столу. Какое-то время, улыбаясь, они словно изучали друг друга. Потом Антон заговорил:

— Знаешь, Аня, хочу порасспрашивать тебя о Галактионовой и Казаринове. Как они сошлись? Образованная симпатичная женщина и побывавший в колонии насильник с неприглядной внешностью. Неужели Юля более подходящего мужика не могла найти?

Огнянникова смущенно опустила глаза:

— Антон Игнатьевич, есть вещи, о которых женщинам неприлично говорить с мужчинами.

— Аня, ну какой я мужчина? Я — прокурор, — засмеялся Бирюков. — Своего рода — лечащий врач, а перед врачами женщины даже обнажаются.

— Для современных женщин обнажиться — пара пустяков. Вон в Новосибирске эротический театр создали. Недавно посмотрела.

— И как впечатление?

— Не знаю, как кому, а мне показалось, будто вместо театра сижу в раздевалке общественной бани…

После недолгих колебаний Огнянникова все-таки заговорила о Галактионовой:

— Юля странная баба. По работе деловая, сообразительная. Все у нее ловко получается, никому обхитрить себя не позволит. Но с мужиками как-то шиворот-навыворот. А со Спартаком сошлась — нарочно не придумаешь!.. Два года назад летом, примерно, в эту же пору, мы с ней пошли в лесопосадки, возле колонии, маслята собирать. Год на грибы удачливый был. По полкорзинки мигом набрали. Вдруг откуда ни возьмись длинный мордоворот перед нами возник. Одет более-менее, во всем новом, при шляпе. И с такой приблатненной улыбочкой, вроде по-французски: «Бон жур, бабье!» Я сразу поняла, что это освободившийся зэк. Испугалась, думаю, сейчас коршуном накинется. Но спокойно говорю: «Отвали, друг, пока снова не загремел туда, откуда вышел». Он расшаркался, дескать, студент, приехал к маме на каникулы, никогда таких красивых девушек не видел. Глянула на Юльку, а у нее глаза, как у ненормальной — прямо хоть сейчас готова отдаться. Тут я из кармана джинсов выхватываю вот это… — Огнянникова ловко вытащила из лежащей на коленях сумочки милицейский свисток. — И во всю мощь как засвищу!.. «Студента» мигом и след простыл.

— Оригинальный прием самообороны, — улыбнулся Антон.

— Парни из милиции подарили, — тоже с улыбкой ответила Огнянникова. — Не один раз этот свисточек меня выручал. Прошлую осень, когда слухи о сексуальном маньяке по райцентру гуляли, поздно ночью с электрички домой шла. Слышу, пыхтит кто-то сзади. Оглянулась — фитиль сгорбленный догоняет. Как свистнула, он чуть не упал да — в обратную. Рванул быстрее, чем за мной гнался…

— Это не Казаринов был?

— На Спартака здорово смахивал, но утверждать, что именно он, не могу. В темноте не разглядела.

— Значит, первая встреча Галактионовой с Казариновым произошла на твоих глазах? — возвращая разговор к прежней теме, спросил Бирюков.