Сиреневый ветер Парижа

А идея сбить борт номер один — очень даже ничего. Отличная мысль. Правда, раньше Вероника уже пыталась купить для этой цели оружие, но у нее ничего не вышло. Будет жаль, если и на этот раз сделка провалится.

– Она знает продавца? — спросил Макс.

Кивок.

– Она уверена, что он ее не подведет?

– Как можно быть в чем-то уверенным в нашем деле? — проворчал Али. — Лично я уверен только в том, что, если и на этот раз ей попытаются продать не то, продавцу не жить.

Макс задумался. Белый парус вдали теперь был едва различим.

– Мы не можем пускать такое дело на самотек, — наконец сказал он. — Напиши ей, что я скоро приеду и мы все обсудим.

– Ты хочешь сам покупать установку? — недоверчиво спросил Али. Обычно Макс избегал прямых контактов с торговцами оружием. Не тот это народ, на который можно положиться, да и спецслужбы тоже не дураки, пасут их плотно.

– Там видно будет, — уклончиво ответил Макс и допил свой кофе.

…Этот разговор состоялся в пятницу, а уже в понедельник в забытом ЦРУ и картографами уголке одной из североафриканских пустынь материализовался высокий стройный господин с черными волосами и жгучими черными глазами. Только одет он был уже не во все белое, а в униформу защитного цвета без погон. Впрочем, любимый хронометр, к которому он питал слабость, по-прежнему оставался при нем.

Макс стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел, как двое солдат из его отряда тренируются, отрабатывая приемы с ножом. Они топтались на месте, настороженно косясь друг на друга; наконец один нырнул вперед, нападая, но второй ловко уклонился от удара, выбил нож у противника и играючи продемонстрировал, как в реальной ситуации добил бы врага. Зрители — такие же наемники, как эти двое — зааплодировали. Поверженный вскочил на ноги, на лице его читались злость и досада, и он стал осыпать победившего ругательствами. Макс презрительно цокнул языком и отвернулся. Он не выносил, когда человек, потерпевший поражение, терял лицо. Да и вообще, с его точки зрения, вся ситуация не стоила выеденного яйца. Впрочем, Макс скоро забыл и думать о ней, потому что на пороге появился его давний соратник.

– Хоакин, ты? Заходи…

В отличие от толстого добродушного Али, помогавшего Максу в мирной обстановке, все в Хоакине выдавало военного до кончиков ногтей. Неофициально он был правой рукой Макса и привел к нему немало ценных товарищей — таких, например, как Вероника Ферреро.

– Есть вести из Сирии? — спросил Макс, тыльной стороной руки отирая пот со лба.

Хуже всего было солнце. Даже здесь, в искусно устроенной палатке, оно допекало их; даже здесь чувствовалось дыхание раскаленной добела пустыни. Между лагерем и ближайшим жильем пролегали сотни километров бесплодной земли, но и Максу, и окружавшим его людям так было спокойнее.

– Не очень хорошие, — ровным тоном ответил Хоакин. — Эмин убит.

В пятницу он получил от Макса зашифрованную инструкцию сдать строптивого командира его противникам и, не задавая лишних вопросов, не задавая никаких вопросов вообще, подчинился. Два телефонных звонка — и дело было решено.

– Скверно, — уронил Макс.

– Не то слово, — отозвался Хоакин, глядя на своего командира честнейшими глазами. В ответ он получил точно такой же прямой и честный взгляд.

– Надо позаботиться о его семье… Пусть Лейла узнает, что им нужно. Что-нибудь еще?

– Да так, пустяки. Англичане подняли цену за твою голову, — сообщил Хоакин почти весело.

Макс вскинул брови, изображая заинтересованность.

– Да ну?

– Пять миллионов долларов тому, кто выдаст тебя живым или мертвым, — проговорил Хоакин нараспев и улыбнулся. Странное дело, у этого человека с мрачным, резко очерченным лицом была открытая, почти простодушная улыбка. Словно он вовсе не был правой рукой одного из самых известных террористов в мире.

– А почему долларов? — искренне удивился Макс. — Что, старый добрый фунт стерлингов совсем сдох?

– Не знаю, — признался Хоакин. — Наверное, не все в мире слышали о его существовании; зато, что такое доллар, никому не надо объяснять.

Макс вздохнул и без всякого перехода принялся материться на шести языках сразу. Надо признаться, вышло это у него весьма виртуозно.

– Не понимаю, чем ты недоволен, — сказал Хоакин, терпеливо выждав, когда его командир исчерпает свой запас народных выражений. — Все равно не найдется такого человека, который попытался бы тебя схватить, да еще за эти гроши.

– Дело не в этом, — сквозь зубы ответил Макс, — а в той простоте, с какой тебя объявляют вне закона эти… эти якобы демократические державы и их прихвостни. Сразу же видно, что на деле они недалеко ушли от суда Линча.