Сиреневый ветер Парижа

Это и впрямь оказалась горничная с полотенцами. При виде ее у меня с плеч свалилась не одна гора, а пожалуй, даже целых две.

– Je peux entrer?[18] — спросила она, так как я по-прежнему стояла на пороге, не двигаясь с места.

– А, да, конечно, — пробормотала я и уступила ей дорогу.

И все-таки я вздохнула свободнее, когда она сделала свое дело и скрылась за дверью. В моем положении любой человек мог оказаться врагом.

Но визиты отнюдь не закончились, ибо вскоре ко мне заявился мсье Майен, отвечавший за желудок постояльцев королевского люкса, и мне надо было выбирать, что я буду на завтрак. Когда он углубился в гастрономические дебри настолько, что сгинул в них окончательно, я поймала себя на том, что меня так и подмывает сказать: «Подавайте что угодно, только оставьте меня в покое».

– Когда прибывает ваш жених? — поинтересовался мсье Майен, блистая ослепительной улыбкой.

– Э-э… Он еще не звонил, но, надеюсь, к вечеру он точно будет здесь.

«Нет, пора уезжать в Венецию», — решила я, когда дверь за мсье Майеном затворилась.

И тут же ужасная мысль молнией пронзила мой мозг. Что, если…

Я бросилась к телевизору и включила его. Но за минувшие сутки в благословенном городе Париже, во Франции и вообще в Европе не произошло ничего экстраординарного. Ни теракта, ни захвата заложников, ни нападения — ничего.

«Нет, — подумалось мне, — я больше не могу нести такую ответственность в одиночку. К черту героизм и самопожертвование. Я сдаюсь. Это дело полиции, пусть она им и занимается».

Я развернула злополучный план и бросила на него последний взгляд.

Крупно — 324, сбоку цифры помельче — 7300, 10100, с которыми автор схемы пытался проводить какие-то сложные вычисления. Объект номер 324, на котором может находиться от 7300 от 10 100 человек? Засекреченная военная база? Ну и как мне узнать, что это такое? Наверняка в Интернете ничего об этом не будет…

А, да пропади все пропадом!

Я схватила со стола конверт, спрятала в него план и засунула его в сумку. Тут явился завтрак, который привезла горничная. Я вручила ей обычные чаевые — пятьсот евро — и выпроводила за дверь, чтобы в одиночестве хорошенько все обдумать.

«Конечно, схему нужно отдать в полицию… но необходимо, чтобы они обратили на нее внимание, а то они еще решат, что это выдумка какого-нибудь психа, — подумала я, несколько пресыщенно доедая черную икру. — Значит, надо позвонить Миртилю, назначить ему встречу и…»

Но встречаться с полицейским мне отчего-то не хотелось.

«Можно отправить сообщение по электронной почте, а план отсканировать и послать прикрепленным файлом в виде картинки.

Нет, надо сначала позвонить и предупредить.

Черт, как же мне все это надоело!»

Устав ломать голову, я решила прогуляться. Гостиничные конверты не годились для отправки письма, потому что на них стоял логотип отеля, а посылать сообщение с гостиничного компьютера мне не хотелось, потому что нет ничего легче, чем отследить айпи компьютера и установить его владельца. В кино, по крайней мере, такие штуки проделываются запросто.

Когда я вышла из отеля — в парике, платье с цветами и с сумочкой, в которую для верности сунула несколько пачек денег и схему, — часы показывали уже около полудня.

Хуже всего оказалось расстаться с оружием. Я так привыкла к тому, что во имя собственного благополучия мне приходится ходить вооруженной до зубов, что без пистолета чувствовала себя еще неуютнее, чем если бы вдруг очутилась на улице в чем мать родила. Я положила его и чемодан с деньгами в сейф, стоявший в моем номере, и решила, что не стану задерживаться, а вернусь так быстро, как только смогу.

Не тут-то было!

Нет, снаружи меня не ждал спецназ на вертолетах с базуками наготове. Не было там также и террористов, готовых на все, лишь бы заполучить мою голову. Но снаружи расстилался Париж, а, как сказал мой любимый король Генрих Четвертый, «Париж стоит обедни».