Сиреневый ветер (СИ)

Пребывая в больнице, Алрефе изучал университеты, дорогу к которым открыл неожиданно высокий потенциал. Да, с такими показателями появлялся шанс, что его просто побоятся взять, но если показать хорошие результаты хоть в той же магии печатей... Может, рассмотрят кандидатуру? Алрефе был согласен на любой, даже самый неперспективный магический университет, лишь бы не в родном мире. Однако по возвращении домой его ждал разговор, разом перечеркнувший все мечты, спустивший с небес на землю столь резко, что в процессе явно что-то сломалось.

— Готовься поступать в Акпор, — заявил Вильхен, стоило пройти в кабинет.

— Но, отец, я хотел...

— Ты, кажется, успел зазнаться и забыться. В этом доме нет ничего твоего: ни мнения, ни желаний! — Крик. Удар кулаком по столу, от которого захотелось привычно сжаться. — Договор с будущим хозяином уже подписан. Райлер Ак’рейтене заинтересован в твоих способностях, так что после выпуска сразу отправишься к нему на службу. Надеюсь, ты понимаешь, какая это честь, что для выродка вроде тебя нашлось место? Тебе ещё отдавать долг за жизнь в этом доме.

— Как вы верно сказали, отец, здесь нет ничего моего, — с издёвкой подметил Алрефе. — И, зная вас, за мою продажу на службу вы выручили достаточно, чтобы покрыть расходы на объедки с ваших же тарелок и лекарства, потребовавшиеся, чтобы залечить нанесённые вами же раны. Я уж не говорю о вещах, которые мне всегда приходилось донашивать за Нермие.

— Ты кому язвить смеешь! — крикнул Вильхен и снова ударил по столу.

Ах, что-то с годами не менялось... Почти. Теперь отец опасался его и больше угрожал словами, чем делом, ведь Алрефе прислушался к словам друга: не стеснялся давать сдачи и напоминать, на чьей стороне несомненно большая сила, пусть даже ещё не подкреплённая опытом. Отца спасала только пресловутая, ненавистная доброта сына, уверенность в том, что тот не сможет напасть первым, не способен на месть.

— Вам. Хотя бы словам своим я всё ещё хозяин. Так вы всё сказали, что хотели?

— Да. Выметайся.

Ответив на грубость шутовским поклоном, Алрефе вышел из кабинета и помрачнел, стоило закрыться двери. Если договор заключён, значит, на своих желаниях действительно можно ставить крест — он уже чужая собственность, просто пока не в полном подчинении. Нет сомнений, — рога лишат ещё до поступления, сведя к нулю любые шансы на побег. Так всегда делали с перспективными учениками, даже если тех не связали договором до начала обучения.

Ха... Алрефе сбежал вниз и спрятался в комнате, не желая ни с кем пересекаться, не желая показывать, насколько сильно ошеломили слова отца. Он знал, что посвящение решит его судьбу, но чтобы настолько... Служба — это до тех пор, пока хозяин не умрёт или не отпустит, но такие толстосумы отличаются особой живучестью и не меньшей жадностью. Обычно попасть к такому — честь, желанное место для многих демонов. Но Алрефе видел в этом только одно: ненавистную судьбу, до самого конца прописанную кровавыми чернилами чужой рукой.

Глава 31. Мгновенье светлых дней

Уж не новость, что Акпор — не лучшее место для жизни, если ты привык к теплу, солнцу и ясному небу чаще, чем три месяца суммарно за год. Не впадать в уныние от местного климата, пожалуй, особый дар, которым не всегда обладали даже коренные жители, но будучи неисправимым и неисправным можно отчаянно учиться радоваться жизни даже в подобных условиях.

Хотя Алрефе пребывал отнюдь не в восторге от идеи поступать в выбранное отцом место, учёба в Акпоре стала для него глотком свежего воздуха и, пожалуй, лучшими годами в родном мире. Меньше контроля, не испорченная постыдными случаями из детства репутация, интересные занятия, в том числе с преподавателями из других миров, множество иномирных книг в библиотеке, поступивший в тот же университет друг... И хорошая стипендия, с которой Алрефе смог купить лютню, исполнив детскую мечту, и теперь в свободное от основной учёбы время обучался музыке в каком-нибудь потайном уголке университета.

Он быстро стал одним из лучших студентов, несмотря на то, что всё равно старался придерживаться своих взглядов, во время боевой практики намеренно щадя оппонентов. К нему хорошо относились из-за старательности, выдающихся магических способностей и умения быстро осваивать новый материал, но подозрительно косились из-за мягкого характера, который с интересом и одобрением принимали только преподаватели-иномирцы. Алрефе не позволял на себя наезжать, но всё же выступал за мирное решение, а тех, с кем случалась дуэль, сам же доставлял до медпункта или оказывал помощь на месте.