Сирия и Палестина под турецким правительством в историческом и политическом отношениях

Изучением арабского языка ограничивается все воспитание сирийских мусульман. Во всех городах, даже во многих селениях, при мечетях, служители религии обучают детей грамоте по Корану. Нынешние арабы мало понимают язык своего богослужения; самый выговор значительно изменился, так что правильное чтение и просодия Корана требуют уже долгого изучения и усовершенствования, которого немногие достигают. За исключением Корана и его толкований, на которые тратят свой век ученые арабы, древние памятники литературы никому не доступны, никто о них не помышляет, и, можно сказать, они в Сирии не существуют. Светлый век халифов давно прошел и, кроме изнеженности нравов, другого следа не оставил в потомстве. Сирийские арабы и теперь по мягкости нрава, по близости к тем местам, где некогда процветала их литература, по богатству и по красотам своего языка и даже по природным способностям доступнее образованию, чем турки; но, с одной стороны, они лишены тех средств, которые доставляются правительством в Константинополе турецкому народонаселению, и того поощрения, которое оказывали многие султаны национальной литературе; с другой — непрестанные политические волнения Сирии всего менее благоприятны наукам. Ни одной типографии не имеют мусульмане во всей Сирии; других печатных книг на арабском языке не знают, кроме тех, которые изданы в Каире по повелению Мухаммеда Али, и те мало находят читателей между мусульманами.

^{Трапеза во дворце шейха. Рисунок акварелью У. Вильда, 1830-е гг.}

Таким образом, хотя наука Корана более распространена в народе сирийском, чем в остальной Турции, и хотя здесь встречается более людей низшего сословия, знающих читать и писать, однако существенного образования в Сирии менее, чем в Египте и в Европейской Турции. Замечательно притом, что из Сирии и Египта менее, чем из всякой другой турецкой области, вышли люди государственные; а это более приписать можно отстранению арабов от государственной службы, по причине различия языка и племени, чем недостатку в них способностей. В массе сирийского народонаселения более природных дарований, чем в других племенах империи. Самое физическое и гражданское образование края, раздробленного на маленькие общества, более или менее самостоятельные, благоприятствует развитию правительственных способностей, заменяющему на Востоке в государственных людях всякое теоретическое познание. Отчужденные от поприща государственной службы и поставленные наряду с подвластными народами, арабы направили свой природный ум к утонченности в обращении; наследственное красноречие, свойственное гению арабского языка, обратилось у них в усугубленное выражение таких учтивостей и приветствий, которые в переводе показались бы ирониею, но составляют существенную часть разговоров и переписки всех сословий и неизбежны даже в семейном кругу [289].

^{Арабские женщины в традиционной одежде. Рисунки акварелью У. Вильда, 1830-е гг.}

Соответственное тому направление приняла и единственная наука, в которой исключительно упражняется арабский гений с того времени, как он отказался от математики и от медицины и от всего ученого наследия халифата. Мусульманское богословие, упроченное заблаговременно гением арабов, в противность основной мысли о простоте Мухамедова закона, не состоит уже в исследовании таинств религии и откровений ислама, но в толковании эпитетов Божества и метафизического их значения. В сих-то отвлеченностях, сопряженных с потаенными сокровищами грамматики древнего языка (наху), логики и риторики, заключается весь круг воспитания в высших училищах мусульман. Поэтому неудивительно, что чем выше ступени общества, тем превратнее понятия ихо морали. Искусство духовных законоучителей, которым равномерно предоставлено практическое судопроизводство в делах гражданских и уголовных, состоит не в том, чтобы исследовать запутанное дело и решить на основании закона, но в том, чтобы софизмом приноровить закон, чуждый обстоятельствам, к тому решению, какое заблагорассудится подкупному всегда в Турции правосудию. В сем отношении сирийские кадии и муфтии отличаются своим искусством во всем исламе.