Сирия - перекресток путей народов

В то время меня не очень тянуло созерцать подземные пещеры, поскольку пещеры Рюбеланда и Заальфельдские гроты фей на многие годы удовлетворили мою потребность в подобного рода зрелищах.

Но Хасан с презрением отмахивается. Эти гроты он тоже знает еще со времен учебы, но они не выдерживают никакого сравнения с пещерами на Собачьей реке. Спровоцированный таким заявлением, я соглашаюсь на экскурсию. Красивее и больше, чем наши сталактитовые и сталагмитовые пещеры? Ну, это он должен мне еще доказать!

До источников всего несколько километров. Знаменитая Собачья река, долгое время служившая границей между сферами влияния египтян и хеттов, небольшая. Ресторанчик с ларьком сувениров у входа в пещеры снова напоминает мне Рюбеланд, где точно так же вытягивают деньги из посетителей. Но, уже пройдя ворота, я вижу, что наши сталактитовые и сталагмитовые пещеры не идут с этими ни в какое сравнение. Здесь не требуется втягивать голову, чтобы не ушибить ее, или, что наверняка еще важнее, не повредить свисающие вниз сталактиты. Скоро мы стоим в огромном зале, скалистые стены которого отливают разноцветными красками. Более десятка лодок ожидают пассажиров. Когда паша лодка заполняется людьми, мы пускаемся в плавание по Собачьей реке, протекающей здесь, под землей, мимо причудливых образований, возникших в результате известковых отложений в течение миллионов лет. Прогулка длится больше часа, и тем не менее, как сказал лодочник, это лишь меньшая часть подземного лабиринта; значительная часть маршрута для туристов еще не открыта. Выходя наружу, приходится закрывать глаза: так сильно ослепляет солнечный свет. С готовностью я подписываю прекрасно сделанную цветную открытку с видом, в которой Хасан выразительно восхваляет пещеры как самые длинные и красивые в мире. Открытку он отправит нашим общим знакомым в Лейпциг.

На обратном пути к приморскому шоссе мы проходим мимо пятнадцатиметровой статуи Христа. Лучи солнца падают на громоотвод над головой спасителя, создавая яркое сияние и блеск. Я вновь вспоминаю, что Ливан в отличие от своих соседей, также арабов, страна, где преобладает не мусульманское, а христианское население. Хасан подтверждает это.

Однако христиане в Ливане делятся на многочисленные группы и группки, самую большую из которых составляют марониты, называющие себя так по имени монаха Марона. Наряду с маронитами существуют приверженцы римско-католической церкви, греко-православной, греко-униатской, сиро-православной, армяно-григорианской, армяно-католической церкви, а также несториане и копты. В стране проживает, кроме того, еще немного протестантов.

Подобным образом разрозненны и мусульмане. Среди них мы находим суннитов и шиитов, исмаилитов и друзов — членов религиозных общин, воспринявших многие неисламские элементы религии.

Я до некоторой степени ошеломлен таким многообразием.

— А какой ты веры? — спрашиваю я Хасана. Он католик, узнаю я. Но потому, как он об этом говорит, я понял, что его стойкость в вопросах религии сильно поколеблена столкновением с множеством групп, каждая из которых считает, что именно она служит «настоящему» господу по-настоящему правильно и владеет единственно душеспасительным учением.

Поскольку мы все равно уже коснулись темы религиозных направлений в Ливане, Хасан уговаривает меня взглянуть на «Notre Dame du Liban» (Ливанскую богоматерь). В пяти километрах от устья Собачьей реки на склонах выше городка Джунийя стоит статуя, воздвигнутая в XIX веке, высотой с четырехэтажный дом. Чтобы избежать езды по извилистым дорогам или просто трудного подъема, в 1967 году была построена подвесная канатная дорога, начинающаяся на побережье и за несколько минут доставляющая посетителя к мощному цоколю статуи Мадонны.

Разумеется, Хасану удается устроить так, что мы входим в четырехместную кабину в обществе хорошенькой девушки; она охотно слушает, как Хасан рассказывает об окрестных достопримечательностях. Неожиданно, когда мы находимся, должно быть, на высоте 200–300 метров над уровнем моря, движение прекратилось, кабину тряхнуло несколько раз, и наконец на полдороге она остановилась. Мы повисаем между небом и землей. Я с недоверием смотрю на Хасана. Он пожимает плечами и знаками уверяет меня, что он тут пи при чем. Одновременно он пользуется случаем, как бы защищая, обнять дрожащую от страха девушку.

Я любуюсь великолепной панорамой далекого моря, Бейрутской косой, апельсиновыми рощами. Непрерывной цепью ползут грузовики по современной автотрассе, мимо здания «Casino du Liban», которое, согласно программе, должны посетить уже знакомые нам туристки из Америки.