Сирийская жара

Обыскать его номер? Такая возможность существовала. Афганская горничная, подкупленная местными подручными Симин, помогла осуществить постановку прослушки в мобильный телефон. Пришлось запустить для этого мероприятия Навида в отель. Симин позвонила на ресепшн, чтобы пропустили к ней человека. Навид до нее не дошел, зато в телефоне Яглома появился жучок, а в карман фартука горничной осела приличная сумма. Хотя Симин предпочитала не пользоваться такими способами и услугами горничных. Выхода не было. Время поджимало, и оно же, время, снимало многие проблемы. Уже завтра-послезавтра группа свернется и умотает врассыпную.

С Навидом девушка работала уже лет пять. Он — технарь. Разбирается в автомобильных моторах, мобильниках — во всем, что можно раскрутить, собрать, но собрать уже с изменениями в конструкции. Он изобретал поистине адские машинки для «несчастных» случаев. Исполнительный и молчаливый. Навид походил и на испанца, и на итальянца, довольно незаметный и универсальный во всех смыслах человек.

Фардин настаивал, чтобы они сработали особенно тщательно, имитируя несчастный случай. Те, к кому Яглом приехал, не должны ничего заподозрить. Однако, если учесть, к кому он прибыл, там дураков не держат. Заподозрить обязаны, даже если он прямо на их глазах поскользнется на банановой шкурке и расколет череп об асфальт. Хотя бы проверят по камерам, кто ел банан, почему оставил здесь шкурку, как часто убирают здешний квартал, потрясти дворников и так далее и тому подобное, доходящее порой до абсурда в степени подозрительности. Но именно с помощью такой въедливости раскрывались зачастую преступления, казавшиеся очевидно «несчастным случаем».

Посмотрев на Яглома в ресторане, Симин поняла, что этот человек не оставит в номере отеля документы, если они существуют, даже в сейфе. Осторожный тип. По движению локтей, почти все время прижатых к бокам, по быстрым взглядам, которыми он окидывал зал ресторана, по вкрадчивому голосу, внешней неброскости, несмотря на красивое лицо, девушка заключила, что он слишком серьезный фрукт, чтобы пытаться обвести его вокруг пальца.

Она вдруг заволновалась, да так, что, торопливо рассчитавшись в ресторане наличными, поехала на лифте вниз, разглядывая в отражение зеркальных лифтовых стен свое озабоченное лицо. В своем номере она сбросила сообщение на турецкий номер телефона: «Отменный обед. Хорошо бы таким же был и ужин».

Вышла из отеля и прошла по мокрой от влажности улице пешком к спуску из отеля. Неподалеку возвышалась еще одна большая гостиница. Избегая таксистов, норовивших остановиться около нее, ослеплявших фарами, она спустилась с горки. Тут уже вечернее бойкое движение транспорта позволяло поймать случайное такси, а не из тех, кто крутился около отелей. Те ребята могли работать на спецслужбы, элементарно стучать. Никаких лишних слов при местных таксистах — так ее инструктировал спец по Турции в МИ перед отъездом.

Она проверялась, пока шла до дороги. Что-то явно ее беспокоило. Теперь она надела джинсы и куртку поверх легкой туники, прикрывающей бедра. Привычные стереотипы в одежде порой были выше доводов разума.

Такси она остановила, затем отказалась в нем ехать, дождалась следующего, благо от желтых стамбульских такси пестрела дорога. Она назвала адрес наргиле-кафе. Но, приехав на место, дождалась, когда таксист уедет, и только тогда пошла в другое кафе, находящееся через дорогу.

Навид уже сидел внутри, окутанный дымом кальяна, как вуалью. Он взглянул на Симин вопросительно. Она подсела к нему за столик.

— Что-то идет не так, — сказала она, при этом выглядела беспечной, бросила в рот черешню, лежащую тут же на низком столике в расписной плошке рядом с физалисом в коричневых подсушенных чехольчиках-фонариках. — Он слишком непростой, чтобы так легко дать нам возможность поставить приборчик.

Навид кивнул. Лохматый, с черной щетиной, топорщащейся на впалых щеках, он смотрел в одну точку на столе, словно медитировал. Однако Симин привыкла к подобной манере общения с ним. Она говорит, он слушает, иногда не соглашается, но без споров и пустой болтовни. Его доводы всегда веские и по делу.

— Что он говорил по телефону?

— Ничего особенного, кроме того, что я тебе уже сообщал. По телефону такие люди лишнего не болтают. Эта сдержанность не вызывает подозрений. Ты хочешь сказать, что он знает о прослушке?

Теперь кивнула Симин.

— Тогда не исключено, что мы уже в разработке у местных, — кальян забурлил — так резко и глубоко затянулся Навид. — Несложно вычислить нашу афганку.

— Вот-вот. Я проверила. В отеле ее уже нет. Часа два как исчезла. Я спросила у другой горничной не на своем этаже и не на этаже нашего приятеля. В гостинице вроде не заметила никаких тревожных сигналов. Ну да разве их так увидишь?

— Документы у тебя с собой? — спросил Навид, повесив трубку с мундштуком на ручку кальяна.