Сирийский армагеддон. ИГИЛ, нефть, Россия. Битва за Восток

По оценкам российских и иностранных экспертов, на стороне ИГ воюет около двух тысяч выходцев из России. Столько их отыскалось среди 20 миллионов российских мусульман. Большинство российских боевиков ИГ составляют чеченцы и дагестанцы (эксперты говорят примерно о тысяче последних, но конкретных цифр нет).

Концептуальные основы, на которых базируется ИГ, разоблачены и опровергнуты как зарубежными, так и российскими исламскими деятелями. Соответствующие фетвы выпустили саудовские, египетские, американские мусульманские богословы, к которым немного позже присоединились и российские. В конце марта Совет улемов Духовного управления мусульман РФ вынес фетву, доказывающую, что «все действия ИГ, начиная от создания группировки, призыва к переселению и кончая жестокостью и публичными казнями, противоречат исламу». «Пламя вечного ада» пообещал игиловцам глава Чечни Рамзан Кадыров, а муфтий Чечни Салах Межиев назвал их «войском сатаны».

«Это не „Исламское государство“, а бандитское образование, и так и нужно его называть, – убежден муфтий Северной Осетии Хаджимурат Гацалов (кстати, первым из российских исламских деятелей осудивший ИГ). – Никакой потенциальной опасности для России оно не влечет, тем более, для Кавказа. Это – порождение западных спецслужб, и оно будет существовать до тех пор, пока нужно США». Дальнейшее расширение ИГ невозможно, убежден муфтий.

Но можно ли нам сегодня почивать на лаврах? Конечно, нет! Мы оказываемся перед серьёзным идеологическим вызовом. Как справедливо заметил научный сотрудник Российского института стратегических исследований Василий Иванов, в боевики идут вовсе не от бедности. «Материальные факторы не являются главным стимулом для радикал-исламистов, – полагает он. – Причиной того, что люди из разных стран едут в ИГИЛ, является джихадистское мировоззрение, которого они придерживаются, их идейные установки».

Государство и общество проигрывают в битве за умы именно потому, что им нечего противопоставить идеологии ИГ – прежде всего, на идейном уровне. Противостоять религиозной идеологии может лишь другая религиозная идеология. Так называемый «традиционный ислам» не справляется с этой ролью – он слишком формализован и заорганизован, чтобы отвечать потребностям молодёжи. Православная церковь в её нынешнем состоянии также не способна увлечь молодых пассионариев. Светское общество также не может предложить ничего конкурентоспособного – не считать же прорывными идеи «потребления ради потребления» или, тем более, «развития нанотехнологий», о которых, впрочем, уже благополучно забыли.

Костяк боевиков «исламского государства» с территории бывшего СССР составляют молодые люди 1991–1994 годов рождения (есть и постарше, но большинство – молодёжь самого цветущего возраста). Они родились и выросли в условиях не просто отсутствия государственной идеологии, но и конституционного запрета на неё, падения уровня образования, слома социальных лифтов и отсутствия жизненных перспектив. Нет знаний, работы, денег, семьи, самореализации, а главное – подвига, остается бессмысленное (вернее, откровенно вредное) сидение в Интернете с единственной целью – как-то себя занять. И потому, хотя массово поднять северокавказских и поволжских мусульман «на джихад» под лозунгами виртуального «исламского государства» не удастся, формулировка идеологической альтернативы в общероссийском масштабе остается важнейшим пунктом повестки дня.

Леонид Медведко:

Я думаю, что мы рано списываем со счетов Сирию, хотя, конечно, сейчас её положение очень непростое. Я хорошо помню, как спорил с западными коллегами. Когда всё только началось, они говорили: Башар Асад протянет не больше месяца. Но, как мы видим, Сирия держится уже третий год. И, чтобы пассивно не ждать, когда ИГ появится на наших границах, сейчас необходимо сосредоточить усилия на помощи Сирии. Там ещё есть, на что опереться: есть власть, есть инфраструктура, есть армия сирийская, которая, кстати, уже набрала огромный опыт войны с ИГ и другим экстремистами. И поэтому надо делать акцент прежде всего на помощи и военным, и спецслужбам Сирии, где нас по-прежнему считают самыми большими друзьями. Необходимо работать и с оппозицией, которая далеко не вся готова подчиниться ИГ и назваться халифатом. Сегодня в Сирии три центра власти: ИГИЛ, Башар Асад и разномастная оппозиция. И кто сможет объединиться – та сторона и победит. И нам нужно, прежде всего, сыграть сейчас на сирийской платформе. На иракской – не получится, потому что это уже давно сфера американских интересов.

Сергей Глазьев: