Сирийский десант

Раза два в неделю он отправлялся на своем стареньком полугрузовичке в соседние города. И там на импровизированных базарах вел торговлю одеждой. До недавнего времени брал с собой в поездки и всю семью – жену, четырнадцатилетнюю дочь и пятилетнего сына. Но когда начались беспорядки, стал оставлять их дома, считая, что так безопаснее, мало ли что может случиться.

В этот день у Авада Эдельби с торговлей не заладилось с самого начала. Он, как и планировал, приехал с рассветом в город, лежащий на полпути между Исфахом и Дамаском, где базар проходил два раза в неделю, по средам и воскресеньям. Авад взялся с другими торговцами натягивать тенты вдоль улицы, расставлять прилавки, раскладывать товар. Уже тянуло ароматным запахом от машин, где на газовых горелках готовили еду, сновали разносчики чая. Стали появляться и первые посетители, но только ходили, приценивались, ничего не покупали. Лица у них были напряженные, люди шептались между собой, говорили о том, что оппозиция готовит в городе какую-то акцию. Эдельби не сильно вникал в эти разговоры, пусть себе готовят, а он в политику не вмешивается, его место тут – за прилавком с майками. Товар ходовой, в городе много молодежи. Соседа по торговым местам, расставившего для продажи детские игрушки, Авад знал только в лицо. Парень прекрасно разбирался в том, чем торгует, а ведь товар не простой, многие игрушки были напичканы электроникой. Совсем другие были у самого Авада в детстве.

К обеду базар почти опустел, а купили лишь пару маек, даже бензин на дорогу, и тот торговец не окупил. Поползли слухи, что на соседней площади уже собирается митинг против президента. Вскоре стал слышен многоголосый гул. Ораторы один за одним выкрикивали в микрофон лозунги, которые Авад и слышать боялся, толпа отвечала им одобрительным гулом.

– Уважаемый, – обратился к нему сосед, – плохо торговля идет?

– Не у меня одного, – напряженно улыбнулся Авад.

– Просто не теми майками торгуете. Сегодня нужно не «Человека-паука» и «Микки-Мауса» продавать, а майки с лозунгами. Вмиг бы улетели. К вам с площади молодежь толпой повалила бы. – Парень расстегнул курточку и продемонстрировал Аваду скрывавшуюся под ней майку оппозиционного толка. На ней был портрет улыбающегося действующего президента и надпись: «Он счастлив. А ты?»

– Ага, – покачал головой Эдельби. – Сегодня бы такие майки улетели, а завтра бы ко мне полиция пришла. Мне это надо? Лучше потихоньку торговать тем, чем всегда. У меня семья. Кто их потом кормить будет?

– Если вы не занимаетесь политикой, то она займется вами, но будет уже поздно, – произнес роковую фразу молодой торговец игрушками и застегнул курточку.

Со стороны соседней улицы послышался нарастающий гул мощных моторов. Базар поутих. Сквозь просветы между тентами, прилавками было видно, как мимо проползает колонна грузовиков. В кузовах сидели полицейские в полной экипировке со щитами и в пластиковых шлемах, длинные дубинки сжимали между ног. За полицейскими проехали и несколько военных машин. Парень, оттопырив средний палец, показал им вслед неприличный жест. Авад сделал вид, что не заметил этого.

Грузовики проехали по направлению к соседней площади. Оттуда тут же послышалось злобное скандирование толпы. Что именно кричат манифестанты в адрес полиции, было не разобрать, но явно нечто чрезвычайно оскорбительное и обидное.

Торговец игрушками заулыбался и подсказал смысл речевки Аваду:

– Они кричат, что сейчас в полицию способны пойти служить только дети воров и проституток. А вы так не считаете?

Со стороны площади донеслись команды командиров, топот выстраивающихся в шеренги полицейских, а затем и грозные предупредительные удары дубинками по щитам. Некоторые торговцы стали торопливо отвязывать растяжки тентов, складывать разборные каркасы и товар в машины. А вот Авад Эдельби пока не торопился. Он решил, что ничего плохого не произойдет, митингующие разойдутся, полиция уедет, и торговля, может быть, еще наладится. Так уже случилось в прошлом месяце, когда он ездил в другой город.

И тут из дворов появилась группа молодых людей с лицами, завязанными платками. Парни, гикая, выкатили жестяные контейнеры, на ходу поливая мусор из канистры. Бензин вспыхнул, и контейнеры, объятые пламенем, понеслись к площади с горки. Молодые люди кричали торговцам на базаре:

– А вы чего стоите? Присоединяйтесь! За свободу надо бороться! – После чего тут же стали бросать вслед контейнерам камни и бутылки.

С площади уже неслись крики избиваемых демонстрантов. Затем стали хлопать выстрелы. Авад понял, что запахло жареным, и срочно стал отвязывать растяжки тента. Но было уже поздно. Теснимая полицией толпа сумела прорвать строй правоохранителей и хлынула спасаться. Люди бросились на рынок. Теперь толпа грозила смести прилавки и торговцев.

– Они нас газом травят!

– Снайперы на крышах засели!

– Есть убитые! – звучали крики.