Сирийский капкан

Слова Егора предрекли начало кошмара. Из окон административного корпуса в сторону автобуса полетел шквал пуль. В автобусе закричали от ужаса и боли. Несколько женщин получили ранения и погибли.

Голиаф не заставил себя ждать и ответил длинными очередями, заставив двух стрелков замолкнуть и спрятаться за толстыми стенами.

– Уходим, уходим! Быстро! – отчаянно закричал Егор, видя своих обливающихся кровью пассажиров.

Вазген выскочил из здания и с большим трудом, превозмогая боль в повисшей плетью руке, побежал за тронувшимся с места автобусом.

– Дедуля, быстрее, быстрее! – кричала ему из разбитого оконного проема Армине. В ее больших зеленых миндалевидных глазах, так похожих на глаза дедушки, отражались одновременно и радость, и тревога.

Голиаф, хромая и спотыкаясь, бежал за автобусом последним. На ходу грузин «гасил» активность боевиков, прятавшихся за стенами административного корпуса. И еще параллельно пытался помочь Вазгену, которому становилось все хуже и хуже.

– Егор, он не догонит тебя! – крикнул в рацию Голиаф.

– Беата! Перелезай сюда! Держи руль! Дави на газ, слышишь, вытащи нас отсюда! – крикнул Егор и передал управление автобусом девушке. Сам он выскочил в распахнутую дверь и побежал навстречу Вазгену. Подставив ему плечо, Егор почти поволок его к дверям набиравшего скорость автобуса. С помощью заложников он затолкал Вазгена внутрь салона.

Внучка старика восторженно кричала:

– Дедуля! Дедуля! Иди ко мне! Ты нашел меня, дедуля!

Егор обернулся в сторону друга. Голиаф продолжал стрелять по окнам, не давая возможности боевикам высунуться из здания.

– Перезаряжаю! – крикнул здоровяк, выбрасывая пустой рожок и выхватывая из разгрузки новый.

Егор на ходу извернулся и, догоняя автобус, открыл огонь, прикрывая товарища. Видя, что Вазген уже с ними, Беата переключила скорость и втопила педаль газа в пол. Автобус поехал еще быстрее, оставив позади себя и своих врагов, и защитников.

Голиаф перезарядил автомат и поддержал огнем командира. Егор прибавил в скорости, догнал автобус и запрыгнул на подножку. Развернулся в сторону «плюющегося» выстрелами здания. Заметив движение в окне верхнего этажа, командир застрелил уже почти готового нажать на пусковую кнопку боевика с гранатометом. Крикнул что есть сил отстающему товарищу:

– Голя! Догоняй!

Грузин развернулся и с невероятным для его роста и ранения проворством устремился за ними. Совсем немного, и он бы запрыгнул на подножку. Но в самый последний момент пряжка на ремне, стягивающем его бедро, разлетелась на мелкие кусочки, и Голиаф, как будто споткнувшись о невидимую преграду, упал.

Егор увидел друга, корчащегося от боли на земле.

– Голя! Вставай! – Егор спрыгнул с подножки и в два гигантских скачка оказался рядом. Подхватив товарища за плечо, он с усилием потянул его наверх.

– Оставь! Увози людей! Я прикрою! – задыхаясь от боли, прорычал Голиаф.

– Отставить, стрелок! Бегом в автобус! – обрубил Егор, открывая огонь по боевику в здании.

Вазген, увидев, что его друзья попали в беду, громко и дико закричал Беате:

– Остановись! Остановись, я сказал!

Беата резко нажала на тормоз и посмотрела в зеркало заднего вида. Вскрикнула от ужаса, глядя как Егор метрах в двадцати позади пытается поставить на ноги Голиафа.

Вазген высунулся в дверь.

– Друзья, быстрее!

Егор, помогая волочащему ногу Голиафу передвигаться, прошипел сквозь стиснутые зубы:

– Не останавливайте автобус! Не останавливайте…

Вазген своей почти парализованной рукой подхватил раненого Голиафа и помог ему подняться на ступеньку автобуса.

– Трогай! Быстрее! – закричал что есть сил Егор и дал очередь по окнам административного корпуса. И тут у него тоже закончились патроны в магазине. Правда, и стрельба со стороны боевиков почти прекратилась.

Беата переключила скорость и с усилием надавила на педаль газа. Автобус тронулся с места. Егор догнал машину и запрыгнул внутрь. Перезаряжая автомат, увидел, как Голиаф перетягивает рану новым ремнем. Грузин поймал вопросительный взгляд командира и кивнул – все в порядке!

Егор осмотрелся вокруг. По ним никто не стрелял. Он достал из кармана телефон Массаба и нажал кнопку вызова единственного номера.

Внутри автобуса Вазген бросился к внучке. Он крепко прижал к себе единственное оставшееся в живых родное существо. Слезы градом потекли по суровому лицу старика.

– Ты пришел, деда?! Я ждала! Я всем говорила, что я Таниелян и мне нужно в Бейрут, к дедушке. Я верила, что ты спасешь меня, – не переставая целовать Вазгена, повторяла Армине. Она повернулась и, найдя взглядом Беату, у которой Егор принял управление автобусом, лучезарно улыбнулась ей.

– Это мой дедушка! Он пришел меня спасти! – гордо произнесла она.

Вазген нежно опустил ребенка на сиденье и, взяв в руки автомат, посмотрел в окно.

– Иди к тете. Я буду рядом, – подтолкнул он девочку к журналистке.

Егор вынужден был резко нажать на тормоз, так как посреди дороги лежал остов грузовичка.

– Голя, двигаться можешь? – крикнул Егор, оборачиваясь.

– Я в порядке, командир! – Голиаф встал с сиденья, не дожидаясь приказа.