Сирин

– А вот ведьминскую любят. Ты же у нас ведьма? – ухмыльнулся парень.

Сочтя его слова очередным поддразниванием, девушка зло проглотила суп.

– Пока твои мешочки его удерживают, но он тут не один. И будь уверена, когда о тебе узнают другие, они найдут способ проникнуть сюда. Зимние ночи длинные. Вряд ли ты захочешь трястись от страха до самого рассвета каждую из них, – Арий говорил медленно, местами улыбаясь, но глаза оставались серьезными.

До девушки медленно, словно сквозь сон, доходил смысл сказанного.

– Нет. Нет, нет! Я не могу отсюда идти! Здесь тепло, а еды и дров хватит на всю зиму, – в голове одна за другой замелькали картинки: вот она валится в глубокий сугроб и засыпает, вот ветер срывает с нее теплый платок, а вот она падает в холодный снег от голода и усталости.

“Это из-за него нечисть бродит около дома, стоит ему уйти, и тварь уйдет тоже,” – убеждала себя девушка.

– А твоих мешочков против полчищ нежити тоже хватит на всю зиму? Да и весной они, поверь, не остановятся, – парень следил за бегающим взглядом Дарьяны. Эмоции она скрывать совсем не умела. – Здесь есть крыша над головой, теплая печь да погреб картошки, но это не защитит тебя. Может, когда-то это и было подходящим местом для жизни, но не сейчас.

Правдивость его слов жгла глаза.

“Но как же домовой? Нельзя его бросать!”

– В какой-то мере ты спасла меня…

– В какой-то мере, пффф, – перебив Ария, скривилась Дарьяна, понимая, что наглости ему не занимать. – И как же называется мера, когда сначала тащат на себе, потом достают из грязи, отмывают, одевают и останавливают кровь? А! Еще забыла упомянуть: прячешься ты от нежити в моем доме.

– Ладно, ладно, – раздражение девушки перешло и на Ария. Его начинало нервировать, что вместо того, чтобы понять суть: здесь небезопасно, она цепляется к словам. – Ты меня спасла. Но услышь главное: эта деревня не первая. На севере как минимум еще пара таких: пустых и кишащих нежитью.

– Что с ними случилось?

– Пока не знаю. Эта первая на моем пути, – задумался Арий. – Слушай, я провожу тебя до Малой Рудницы, это к югу отсюда, а дальше иди куда хочешь, хоть к чертям на болото. Там сейчас и то безопаснее.

– Нет, не пойду, – города не подходили ей для жизни. Если Митяй уже всем рассказал, то весть достигла больших поселений в первую очередь. В деревне у нее еще был шанс затаиться, прикинуться бедной сироткой. В многолюдный город со стражей на воротах соваться было бы не разумно.

– Вот глупая девчонка! – зарычал Арий, крепко сжимая в руке ложку. – Пойми ты…

– Нет, это ты пойми, – перебила Дарьяна. – Я просто не могу туда пойти. Мне нельзя. Если я туда сунусь, то… – девушка недоговорила, она и так сболтнула лишнего.

– То, что? – Арий пристально уставился на Дарьяну темными, точно влажный мох, глазами.

По спине девушки невольно пробежали мурашки, но то был не страх. Она покрутила головой и встала из-за стола, показывая, что разговор окончен.

– Тогда так: я проведу тебя до Малой, а оттуда ты доедешь с торговым обозом до Большой Рудницы. Купцы охотно берут путников за небольшую плату, а уж красивой девушке точно не откажут, – Арий искоса оглядывал девушку с ног до головы.

На миг Дарьяна зарделась от его слов, но, поймав взгляд парня, быстро отвернулась и принялась убирать грязную посуду со стола.

– В Большой отыщешь Ярину. Она знает как спрятать от лишних глаз, – продолжал парень.

– С чего мне тебе верить? – Дарьяна злилась сама на себя: почему она, стоит парню глянуть на нее, тут же опускает взор? С чего вдруг ей его боятся или смущаться? А уж тем более верить?

– Ну, ты сама сказала, что спасла мне жизнь, а я в долгу быть не люблю, – Арий отрезал от соленого огурца дольку и с хрустом прожевал. – И давай зови уже своего домового, ведьма, – широко ухмылялся парень. – Хватит за печкой прятаться.

– Откуда ты…

– Откуда надо, оттуда и знаю. Не твоего ума дело. И на будущее: не всех твои травки усыпить способны.

Дарьяна от такой наглости чуть воздухом не подавилась. Это ее-то травки на что-то не способны? Так и хотелось топнуть ногой или стукнуть парня чем потяжелее, но она лишь выше вздернула подбородок и, накинув платок, вышла во двор.

– Посуду помой, – бросила она и плотно затворила дверь.

Домовой, ругаясь себе под нос, вышел из угла.

– Ушастый какой, – поочередно щуря глаза и потирая длинную седую голову, бурчал дед.

– А то, – подмигнул ему Арий. – Вещи пакуй. С утра в путь.

– Ты же слышал девку, – кивнул на закрытую дверь домовой. – Никуда она не пойдет.

– Вот сегодня нежить, да не одна, под окном царапаться начнет, как миленькая побежит, – запрокинув ногу на лавку, уверенно заявил Арий.

– Захочет идти, не держу. Да только я здесь не один век прожил и дом свой не оставлю, – голос домового полнился тоской.

– Дед, хоть ты не глупи. Чего ты тут охранять собрался: четыре стены да бочонок огурцов? А Дарьяне ты пригодишься. Новый дом найдёте и заживете припеваючи, – Арий начинал выходить из себя. Он им жизнь спасти хочет, а они в рухлядь цепляются.

– С твоим аппетитом только четыре стены охранять и останется, – закряхтел домовой и засеменил в свой угол.