Сирота с Манхэттена. Огни Бродвея

Расскажу, как и почему я оказалась в тот день, в пятницу, 16 июня, на Бродвее. Утром пришло твое письмо, и я решила немедленно разорвать помолвкус Анри. Имела место неприятная сцена, но кольцоя больше не ношу. Не сомневайся в моей верности, Жюстен! Отныне для меня не существует никого, кроме тебя, даже если нам придется еще долго прожить в разлуке.

Спасибо тебе за Перль с жеребенком. Вы с Роже, конечно же, сумеете о них позаботиться. И я бы обрадовалась фотографиям, если ты купишь аппарат.

Целую тебя от всего сердца, которое живет только нашей любовью!

Элизабет

— Любимая моя! — едва слышно проговорил Жюстен. — Моя принцесса! Не зря ты так его боялась!

Бросить все, собрать вещи, сесть в первый же парижский поезд, оттуда — в Гавр, на пароход, который отвезет его к Элизабет…

— Я не могу, — вынужден был признаться себе Жюстен. — Увы! Мое присутствие здесь необходимо.

В Шаранте его удерживало множество обязательств и дел. Его ждали на виноградниках и винных складах, две племенные кобылы должны были разродиться к концу месяца. Еще нужно было подыскать нового садовника, который освободил бы престарелого Леандра от самой тяжелой работы, и еще одну горничную, в помощь Марго.

— Осенью, после сбора винограда… Ждать осталось недолго! — проговорил он, вставая.

Жюстен лгал самому себе. Желание преуспеть, заключить выгодные торговые сделки надолго сделают его пленником поместья Гервиль, он это знал.

Был и еще один нюанс, им до сих пор не осознанный, но игравший важную роль. Прежде, проживая в замке, Жюстен ежедневно контактировал с Гуго Ларошем. Теперь же он был сам себе хозяин.

Спрятав письмо в карман штанов для верховой езды, Жюстен направился к конюшням. Он был почти в дверях, когда под старым дубом в парке увидел девушку. На голове у незнакомки был белый чепец, через плечо переброшена светлая коса… Она робко помахала ему рукой.

— Мадемуазель, вы кого-то ищете? — любезно спросил он. — Прошу, подойдите!

Она нерешительно сделала несколько шагов к нему. Худенькое лицо девушки залилось краской — так она стеснялась.

— Здравствуйте, мсье, — дрожащим голоском сказала она. — Меня прислал отец. Хочет, чтобы я устроилась на службу. При мадемуазель Элизабет я работала тут, в замке.

— А кто ваш отец? — перебил ее Жюстен.

— Гюстав Гайо, местный тележник. Я вернулась домой после смерти матери, чтобы вести хозяйство. Но отец говорит: иди работай. Бакалейщик сказал, в замке есть место горничной. Меня зовут Жермен!

Жюстен понял: перед ним — та самая крошка Жермен, в пятнадцать лет ставшая жертвой мерзких домогательств Лароша. Он искренне ей посочувствовал: наверняка девушке пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы прийти в замок, где с ней случилось такое несчастье.

— Мне очень жаль, мадемуазель, но место занято, — сказал он после короткого раздумья.

— Что ж, тогда…

Жермен с любопытством поглядывала на собеседника. От отца она слышала про сына Гуго Лароша, унаследовавшего поместье, но как-то не верилось, что это он и есть — парень в белой рубашке, без сюртука и галстука, с растрепанными волосами.

Жюстен угадал ее сомнения.

— Я — новый хозяин, — улыбнулся он.

Жермен удивилась и теперь смотрела на него во все глаза. Несмотря на набожность, она все же испытала смутное удовлетворение, узнав, что ее мучитель умер.

— Думаю, вы, мсье, своих слуг не обижаете, — тихо сказала она с ударением на «вы». — До свидания!

Если бы она могла сейчас прочитать мысли Жюстена, то убедилась бы, что права. Он отказал ей только потому, что пожалел. По его вине Ортанс, Марго и старик Леандр узнали про беду девушки. И живи она в доме, рано или поздно кто-нибудь ей бы на это намекнул.

— Надеюсь, вы найдете хорошее место. Может, в городе? — сказал Жюстен.

Из конюшни с седлом в руках вышел Роже. Первое, что он приметил, — золотистый отсвет косы на плече у миловидной девушки, румяной, сконфуженной, в скромном сером платье.

— Здравствуйте! — громко поприветствовал он незнакомку. — Мсье, у вас новая горничная?

Медвежья услуга… Чуть растерявшемуся Жюстену пришлось быстро соображать, что ответить, чтобы не быть пойманным на заведомой лжи.

— Может, и так, Роже. Я еще не решил. Можешь проводить мадемуазель до конца аллеи. Под кустами бирючины еще осталась земляника, угости барышню!

— Что вы, не стоит! — воскликнула Жермен.

— Не отказывайтесь, мадемуазель! — подхватил Роже. — Садовая земляника, выспевшая на солнышке, — вкуснота!