Сиротка для дракона. Боевой факультет (СИ)

Вежливо поздоровавшись, как и полагается хозяйке, я собиралась попросить у Оливии артефакт с куполом тишины и темноты, чтобы, отгородившись ото всех, еще немного позаниматься перед сном, но Корделия меня опередила.

— Я пришла мириться. — Она обворожительно улыбнулась. — Я думала, ты просто обычная охотница на знатных парней, а ты нормальная. Если бы ты не вынула Джейн из петли, мы с Беатрис могли бы и не успеть.

Вот, значит, как звали вторую. Беатрис. Хотя да, госпожа Агнес же называла ее по имени — а я вспомнила об этом только сейчас…

— Мир? — Корделия снова улыбнулась.

Я заколебалась. Оставлять за спиной врага не хотелось. И у меня не было доказательств, что это она испортила мое белье. Может, и в самом деле Бенедикт, как считала Дейзи. Растерянно глянула на Оливию — вдруг она подскажет, что делать, даром что я прекрасно понимала: решать нужно самой. Лицо соседки осталось непроницаемым.

— Простите, что вмешиваюсь, но раз уж этот разговор вы завели при мне — кто испортил белье Лианор? — спросила вдруг она.

— Мне очень стыдно, — потупилась Корделия. — Я виновата. Но у меня есть отрез хорошего ситца, как раз на две рубахи, и лента кружевного шитья.

— Вряд ли у Лианор будет время шить, — снова вмешалась Оливия прежде, чем я успела рот раскрыть.

— Ты не дала мне договорить, — сказала Корделия. — Я сейчас сбегаю за корзинкой с рукоделием, снимем мерки, и я сошью. Даже если уже есть замена испорченному, лишними не будут. Родерик жаловался, что приходится переодеваться по три раза на дню: то физподготовка, то полоса препятствий…

Я скрипнула зубами при упоминании Родерика, но Корделия переводила взгляд с меня на Оливию с таким невинным лицом, что я устыдилась. Вечно я во всем вижу подвох!

— А у тебя будет время шить? Я не успеваю голову от учебников поднять, — не унималась Оливия.

— Я на последнем курсе. Уже ничего нового, только систематизируем уже изученное.

На лице Оливии промелькнуло что-то вроде зависти.

— И практика, конечно, — продолжала Корделия. — Снова повернулась ко мне. — Лианор, мне в самом деле очень хочется уладить дело миром. Я вела себя не лучшим образом и сейчас хотела бы это исправить. Ты не против?

— Мир, — согласилась я, мысленно обзывая себя подозрительной злючкой.

В конце концов, что-то ведь Родерик в ней находил, может, не так уж она и плоха? Не каждая придет мириться первой.

— Тогда я сейчас вернусь. — Корделия подхватилась со стула и вдруг остановилась в дверях. — Оливия, у меня лежит коробка со скелетом. Могу одолжить до конца года.

Я невольно бросила взгляд на конторку, где лежал раскрытым здоровенный том. На всю страницу была нарисована кость, которую, окажись она настоящей, наверное, можно было бы использовать как дубинку. От нарисованной кости во все стороны отходили тонкие линии с подписями. Я попыталась вчитаться и тут же бросила это дело.

— И череп разбирается, — добавила Корделия. — До последней косточки.

— Если он тебе в самом деле не нужен, то буду очень признательна, — сказала Оливия.

— Только место занимает. — Корделия выпорхнула из комнаты.

Мы с Оливией переглянулись. Мы не особо сблизились за десяток дней. Не было времени. Она все вечера проводила над учебниками и конспектами, а я — то на отработке, то с Риком. Поэтому я удержала рвущееся с языка «надеюсь, я об этом не пожалею».

Оливия едва заметно улыбнулась.

— Я плохо знакома с баронессой Вудруф, но о ней отзываются как о барышне доброй, хоть и взбалмошной. Если ты спрашиваешь моего мнения… — Она выдержала паузу, пока я не кивнула. — Возможно, она успела пожалеть о том, что натворила.

— Спасибо, — кивнула я.

В конце концов, разве я сама порой сгоряча не делала того, о чем потом жалела? А помириться не означает стать близкими подругами.

— Но довольно забавно ощущать себя предметом, — продолжала Оливия.

— То есть? — не поняла я.

— Что Корделия со скелетом, что тот молодой человек с артефактами, которого ты от меня скрываешь…

Не то чтобы специально скрываю, но, да, я почему-то чувствовала неловкость при мысли о том, что они знакомы. Но неужели до нее еще не дошли сплетни? Или она ими не интересуется?

— …дарят мне что-то, не чтобы порадовать именно меня, а потому что я — твоя соседка. Вдвойне забавно, что ты — прости, но факты остаются фактами — простолюдинка.

Она улыбнулась и покачала головой скорее озадаченно, чем возмущенно.

— Я привыкла, что через меня пытаются подлизаться к отцу или набиваются в подруги матери.

«К тебе будут набиваться в друзья, потому что ты можешь быть полезен», — вспомнила я как-то сказанное Родериком. Оказывается, есть свои плюсы в том, чтобы быть никем. Уж ко мне-то точно не будут набиваться в друзья только потому, что я могу быть полезна, или чтобы втереться к кому-то в доверие.

Оливия между тем продолжала:

— Было бы понятно, если бы к графине пытались втереться в ближний круг через соседку из простых. Но… Ты в самом деле выдающаяся личность.

— Скажешь тоже, — буркнула я, не зная, обижаться или смущаться.

— Если я тебя обидела… — Вот теперь Оливия выглядела явно встревоженной, и я поспешила ее успокоить: