Сиротка для дракона. Боевой факультет (СИ)

— Что ж, надеюсь, когда-нибудь я смогу их затвердить, — сказала я. — Но если я вдруг случайно нарушу какое-то правило и это тебя обидит, дай мне знать прежде, чем оскорбиться. Я извинюсь и постараюсь запомнить.

— Буду иметь в виду, — серьезно ответил он.

Мы замолчали. Я боялась показаться неуклюжей, но Родерик был прав, когда говорил, что в танце многое зависит от партнера. Себастьян вел умело, и уже через несколько тактов я забыла, что нужно следить за ногами. Оставалось только наслаждаться музыкой, движением и беседой.

— А ты здорово танцуешь, не ожидал, — сказал Себастьян.

— Учитель хороший попался.

— И я даже догадываюсь кто, — улыбнулся он.

Я залилась краской, он снова улыбнулся.

— Жаль, что ты не танцуешь маривский. Если хочешь, могу научить.

— Я подумаю, спасибо.

— А говоришь, не понимаешь правил. — Себастьян рассмеялся. — Учишься ты очень быстро. Ведь на самом деле ты хотела сказать «нет, спасибо», верно?

Я улыбнулась, не говоря ни «да», ни «нет». Остаток танца мы проболтали ни о чем.

— После вальса обычно делают небольшой перерыв, чтобы отдышаться, — сказал он, когда музыка закончилась.

В самом деле, сердце колотилось, и немного кружилась голова. Хорошо, что я не стала пить. Хотя, если не врать самой себе, дело было не в быстром танце. Пусть Себастьян был всего лишь моим однокурсником, его объятья — молодого и красивого парня — волновали. Не так, как объятья Родерика, нечего даже и сравнивать, но все-таки вальс — это слишком близко.

— Игристого?

— Спасибо, я не хочу сегодня пить.

— Мне показалось…

— Лимонад.

— Извини, я лезу не в свое дело. Поднимемся наверх, пока не началась кадриль?

В самом деле, и мой бокал, и мой — то есть Оливии — ридикюль остались на месте. Я выхлебала лимонад в несколько больших глотков, смутилась от улыбки Себастьяна. Оглядевшись, поняла, в чем моя оплошность — барышни цедили напитки маленькими глотками, прерываясь на беседу.

Я осторожно, поставила бокал, не зная, куда девать глаза.

— Лианор, мы все понимаем, что тебе трудно, — сказал Себастьян. — А кто не понимает, те просто дураки, и их мнение не стоит твоего беспокойства.

— Спасибо. — Я благодарно улыбнулась ему.

— Не за что. — Он взял из моей руки бокал, налил еще лимонада из кувшина на столе. Чуть наклонив голову, прислушался. — Начинается кадриль. Пойдем, я помогу тебе спуститься.

На самом деле мне не нужна была помощь, ведь на мне были штаны, а не юбки, в которых действительно немудрено было споткнуться, спускаясь по лестнице. Но говорить это явно не стоило.

Снова оказавшись в зале, я поискала взглядом близнецов. Да, как Зак и собирался, оба подхватили тех девушек с бытового и пустились в пляс. Не знаю, была ли то простая вежливость, или они действительно никому не мешали, но на них не глазели. А этим двум парам действительно хватало друг друга, чтобы танцевать с явным удовольствием.

Когда объявили маривский танец, мне пришлось отказать незнакомому парню с целительского. Он не показал обиды, остался рядом, но едва мы завели разговор, над моим ухом прозвучал голос, который я узнала сразу, хотя предпочла бы забыть навсегда:

— Добрый вечер, Лианор.

Я обернулась, натягивая на лицо улыбку.

— Бенедикт. Вечер и в самом деле замечательный.

Был, пока ты не решил вспомнить о моем существовании. Пожалуй, Себастьян был прав, когда говорил, что этикет на самом деле здорово облегчает жизнь. Не будь его, я бы спросила в лоб, какого рожна барону от меня надо, и, слово за слово, начался был скандал. А так пришлось улыбаться, лихорадочно вспоминая, кого из них следовало представить первым. Мужчину — женщине, младшего — старшему и менее титулованного… нет, это не подходит. Теоретически мы здесь все равны, и, представляя мне парня с целительского, Оливия не назвала его титула.

— Добрый вечер, Бенедикт, — сказал мой кавалер, выручая меня. — Рад вас видеть.

И опять, как и в самый первый день, я подумала, что, если бы мне сказали, будто рады меня видеть, таким тоном, я бы тут же и попрощалась, но Бенедикту все было нипочем.

— Вы пользуетесь популярностью сегодня, — не унимался он, снова обращаясь ко мне. — И я понимаю почему. Вы настоящая красавица. Удивительно, что делает с барышней подходящий наряд — я едва вас узнал. Никакого сравнения с тем, как вы выглядели в день, когда мы познакомились.

— Благодарю, — сдержанно произнесла я, отгоняя мысль, что в словах Бенедикта было скрыто оскорбление. Просто я терпеть его не могу, вот и вижу подвох в каждой фразе. Как бы вежливо от него отвязаться? Рано или поздно мое терпение истощится, и мы снова поссоримся, а там и до мордобоя недалеко. Не стоит портить людям вечер скандалом.

— И если уж говорить о том дне… я приношу свои извинения.

Я на миг потеряла дар речи. Чего угодно можно было ждать от этого типа, но не извинений.

— Я был неправ и не хочу, чтобы вы сохранили обо мне плохое впечатление, — продолжал Бенедикт, и, как я ни вслушивалась, никак не могла уловить в его тоне насмешки.