Сиротка для дракона. Боевой факультет (СИ)

Белобрысый зарычал и потянулся ко мне — чего я и добивалась. Перехватив его запястье одной рукой, другой я повернула кисть, выкручивая сустав. Феликс зашипел и начал приседать, помимо разума уходя от боли. Я сдвинула его с дороги и, выпустив руку, со всех ног рванула по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

23

Хорошо что нумерация аудиторий на факультете была понятной — я заметила это еще вчера. Первая цифра — номер этажа, а дальше — от одного конца коридора к другому по возрастанию. Так что метаться в поисках нужной не пришлось. Я влетела в кабинет, торопливо захлопнув за собой дверь, выдохнула.

— Разрешите войти?

Преподаватель, седой и в пенсне, уже стоял за кафедрой. Он открыл было рот, собираясь что-то сказать, но тут дверь распахнулась, и Феликс, не успевший вовремя остановиться, влетел в меня, едва не сбив с ног.

Студенты расхохотались. Преподаватель покачал головой.

— Входите, молодые люди. Вам повезло, что я еще не начал.

Я не стала мешкать, плюхнулась за ближайший же свободный стол в первом ряду и только потом заметила, что оказалась прямо напротив кафедры и, кроме меня, на первых двух рядах не было никого. Феликс прошел куда-то дальше — оглядываться я не стала и только по шороху и шепоткам поняла, где он устроился. Не прямо у меня за спиной, и то ладно.

Я выложила на стол несколько листов бумаги, пенал с перьями и чернильницей-непроливашкой и приготовилась внимать.

Внимать не получилось. По моему разумению, общая теория магии должна быть очень важным и полезным предметом. Но скажите на милость, зачем мне знать, в каком году какой-то тип открыл один закон, названный его именем, а в каком — другой тип открыл другой закон, тоже, разумеется, названный его именем? Тем более что сути этих законов я пока не знала и оценить важность открытия не могла.

Все же я попыталась записывать. Вышло так себе. Конечно, в приюте меня научили и читать, и писать, но если почти все книги в небольшой библиотеке я прочла не по одному разу, с письмом не задалось. Писать письма мне было некому, а поверять бумаге свои мысли или сердечные тайны там, где любой может влезть в ящик у кровати и найти эти записи, — просто безумие. Так что практики у меня было маловато.

Наверное, если бы я поставила себе цель практиковаться в чистописании, сейчас было бы проще, руки бы привыкли к перу, и не пришлось бы терять время, разминая сведенные пальцы. Да и писать получалось бы быстрее. Сейчас половину имен и дат я просто не успевала зафиксировать — а лекция почти вся из них и состояла. Отчаявшись, я бросила попытки писать, подперла подбородок рукой и уставилась на лектора, господина Бересфорда.

Казалось, ему самому был скучен его предмет. Преподаватель монотонно бубнил, уставившись в пространство, и за бликами в стеклах пенсне глаза казались неживыми.

Я таращилась на его седые волосы, разглядывала морщины и гадала, в который раз он повторяет одно и то же. Наверняка ведь открытия, достойные упоминания в лекции, случались не каждый год. Немудрено заскучать.

Что-то стукнуло меня в плечо, покатилось по полу. Горошина. Кто-то явно маялся от безделья. В приюте мы тоже развлекались, стреляя горохом через трубки, сделанные из полых стеблей морковника.

Не успела я додумать эту мысль, как следующая горошина больно клюнула меня в шею. Я подпрыгнула, едва сдержав ругательство. Обернулась. Чернявый парнишка на задней парте давился смехом, закрывая рот ладонью. Близнецы, сидевшие рядом с ним, выглядели подчеркнуто невозмутимо. Я погрозила им кулаком, на что Зен нахмурился, а Зак преувеличенно поднял брови, дескать, я-то тут при чем.

— Барышня! — окликнул меня лектор.

Я обернулась.

— Когда к вам обращается преподаватель, нужно встать.

— Прошу прощения. — Я поднялась.

— О чем я только что рассказывал?

Разумеется, я прослушала.

— Прошу прощения, — повторила я.

— Поступить в университет мало, нужно удержаться в нем, — сурово произнес господин Бересфорд. — А для этого нужно не вертеться и строить глазки юношам, а внимательно слушать. Учиться — это вам не кокетничать!

Я стиснула зубы. Пришибу. Обоих близнецов, и без подарка Алека обойдусь. А потом еще и Феликсу добавлю, который громко прошептал откуда-то сзади:

— А зачем ей? Она другим местом отметки заработает.

— Кто это сказал? — вскинулся лектор.

Сдвинув очки на кончик носа, обвел взглядом класс. Все затихли. Мне захотелось нырнуть под стол, но пришлось и дальше торчать истуканом.

— Барышня, запишите тему доклада, — снова обратил на меня неблагосклонный взор господин Бересфорд. — Влияние работ Ингрэма Соммера на подходы к прикладной магии в начале двадцать восьмого века.

Я склонилась над столом — сесть мне никто не дозволял, — записывая.

— Не меньше десяти страниц текста с указанием источников. Подготовить к практическому занятию.

Знать бы еще, когда это практическое занятие.

— А теперь можете быть свободны.

— Прошу прощения? — не поняла я.

— Мне не нужны на лекции студенты, которые вертятся и отвлекают других. Оставшееся до вашего следующего занятия время можете посвятить размышлениям над своим поведением.