Сиротка. Дыхание ветра

— Нет, не сегодня, ты уж прости меня, дорогая! — ответила Эрмин. — Мне сегодня совсем не хочется петь. Но скоро, обещаю тебе, мы продолжим наши занятия. После Нового года.

— Ну вот, очень хорошая новость! — одобрительно сказала Тала. — Из тебя получилась бы превосходная школьная учительница.

Индианка задумчиво покачала головой. Прошлой зимой, когда вся семья жила здесь, невестка каждый день по два часа занималась с детьми. Осваивала алфавит с близнецами, учила Мукки счету, а также основам истории и географии. Мысль об этом пришла ей в голову после разговора с учительницей из Валь-Жальбера, дорогого ей поселка, откуда пришлось уехать. Эрмин загорелась желанием учить своих детей и Киону, когда та подрастет. Она закупила грифельные доски, мелки для рисования и раскрашивания, а также детские книжки с картинками. Частенько она пела для малышей — «У чистого ручья» или даже «О Канада» — и они, кто во что горазд, подхватывали эти песни своими неокрепшими голосами.

Прошлой весной и Киона с охотой стала ходить к ней на занятия. Тала была весьма польщена, узнав, что ее дочка выказала недюжинные способности, что она назубок выучила все буквы, да и цифры тоже.

— Возможно, в следующем году я буду петь! — ласково сказала Эрмин Кионе, целуя ее. — Иди, играй, дорогая, а я снова приду завтра. Каждый раз, когда я тебя вижу, мне становится легче на душе.

Киона погладила ее по щеке.

— Ты не плачь, Мимин! Твой ребенок стал ангелом, мне Мадлен сказала об этом. Я так люблю ангелов. И я тоже такая же!

Эти слова, столь необычные в устах маленького ребенка, тронули Эрмин. Было в них что-то властное, хотя и полное нежности к ней. Словно Киона осознавала, что способна противостоять душевным терзаниям Эрмин.

— Конечно, такая же! — подтвердила та. — Помнится мне, ты заболела и Тала повезла тебя в Роберваль в больницу. Тебе было только девять месяцев, но ты вернула мне силу и надежду. Ты мое сокровище, Киона!

С этими словами, избегая взгляда свекрови, которой не слишком-то нравились такие разговоры, Эрмин встала, чтобы уйти.

— Ну что ж, до завтра! — сказала она.

С улицы донесся лай. Мужской голос перекрыл его, криком останавливая собак.

— Это Тошан! — воскликнула Тала. — Иди скорее встречать мужа!

Однако, выйдя из дома свекрови, Эрмин не поспешила к сараю, в котором муж держал сани. Она знала, что ему еще надо выпрячь собак, закрыть их в зарешеченном загоне, где они жили. Но не только поэтому. Она полагала, что Тошан считает ее виновной в смерти Виктора. Он уверял ее в обратном, но переубедить не мог. Перед ним она держалась скованно, даже не осмеливалась проявить свои чувства к нему. Ко всему прочему, она решила встретить его дома, а не выходить ему навстречу, как делала это раньше, до смерти сына.

— Папа вернулся, — сообщила она Мукки, игравшему в шарики перед камином, в котором гудела раскаленная чугунная плита.

— Он, наверное, привез мне мячик! — обрадовался ребенок. — Он обещал!

— Сейчас увидим! — ответила она, тронутая искренностью его реакции.

Хотя она и побаивалась встречи с Тошаном, ей стало легче. Кионе удалось приглушить ее боль. Чтобы убедиться в том, что муж окажется в уютной обстановке, она обвела их главную комнату взглядом. Все вполне приемлемо. Вдоль стен — стеллажи с полками оттенка слоновой кости, украшенными лентой с вышитым на ней орнаментом из зеленых и красных листьев. Сосновый буфет с горкой посуды, напротив него — два окна с кружевными занавесками. Тщательно отциклеванный пол частично прикрыт большим разноцветным ковром. Приятный аромат исходит от стоящей на краю плиты кастрюли. Мадлен сварила любимый суп по хорошо известному квебекским хозяйкам рецепту: картошка, лук, огурцы, кукуруза и окорок. От одного только запаха сытым будешь.

«Как мы были счастливы до этой беды! — снова вернулась к ней скорбная мысль. — Мы бы чувствовали себя как в раю, если бы Виктор спал в своей колыбельке — живой!»

Она сложила салфетку на столе, поправила ветку остролиста с яркими глянцевитыми ягодами, которую принесла ей Тала из лесу. Ее свекровь умела определить, насколько ценна та или иная находка, а остролист был редкостью в этих местах.

С минуты на минуту должен был войти Тошан, и Эрмин все больше и больше нервничала. Подбежали Мари и Лоранс с куклами в руках. Тала сшила эти милые игрушки из кусочков оленьего меха, шерсти и разноцветных бусин.

— Это папа? — спросила Лоранс. — Я слышала лай собак.

— Да, это папа, — как можно спокойнее ответила Эрмин.

И словно в подтверждение ее слов, в коридоре раздался топот сапог, которые сначала отряхнули от снега о ступеньки. Когда дверь распахнулась, дети, все трое, бросились к ней.

— Папа! — радостно закричала Мари, более дерзкая из близнецов.

Отойдя к плите, Эрмин наблюдала за своим милым Тошаном. Годы шли, а при виде его она испытывала все то же волнение, с которым не в силах была справиться. Ей вспомнилось, как они познакомились. Это произошло десятью годами ранее возле здания универсального магазина в Валь-Жальбере, в котором также располагалась контора ресторана и гостиницы.