Сиротка. Книга 2

Эрмин взяла молодую женщину за руку. Тихонько, не зная, отчего ей это вдруг пришло в голову, она стала напевать припев песни «Белые розы». Потом сказала ласково:

– Знаешь, Бетти, я тебя тоже люблю, как дочь любит свою мать. Я еще долго буду с тобой.

– Я жду ребенка, Мимин. А ведь мне уже тридцать четыре! Господи, как я боюсь! Я так страдала, когда рожала Эдмона!

– Все будет хорошо, вот увидишь!

Девушка легонько поцеловала Элизабет в лоб и вышла. Она бесшумно спустилась по лестнице и вошла в свою комнату. На прикроватном столике стоял букет сиреневых астр – она очень любила эти цветы. Наверняка кто-то из мальчиков принес их, желая ее порадовать. Девушка взяла в руки рамку с фотографией сестры Марии Магдалины.

– Мой ангел-хранитель, моя дорогая первая мамочка, прошу тебя, охрани Бетти ото всех бед! – взмолилась она, вглядываясь в безмятежное лицо молодой монахини. – В жизни все так непросто… Я схожу с ума от радости, что нашла свою настоящую мать, но не хочу терять мою Бетти. Защити меня, прошу! Сделай так, чтобы Тошан вернулся и чтобы мой отец был жив…

Эрмин поцеловала фотографию. Стекло показалось ей холодным. Она закрыла глаза, полные слез. Ей вдруг вспомнился их с Тошаном страстный поцелуй. Бережно хранимое воспоминание об этом моменте экстаза всколыхнуло в душе бурю эмоций.

«Я буду любить его, и только его, всю жизнь!» – сказала она себе.

Эта уверенность придала девушке сил. Опершись локтями о подоконник, Эрмин долго смотрела на облака, которые сумерки окрасили в розово-оранжевые тона. Ее задумчивый взгляд скользнул по темному фасаду монастырской школы, молчаливой колокольне, опустевшим домам напротив, на другой стороне улицы Сен-Жорж.

«Мой дорогой поселок! – думала она. – Как я здесь счастлива! Этой зимой, на Рождество, я буду петь в церкви для всех, кого люблю. И мама будет здесь, рядом со мной. Наконец-то!»

Глава 12 В ожидании Лоры

Валь-Жальбер, 12 сентября 1930 года

Со дня своего возвращения в Валь-Жальбер Эрмин не получала никаких вестей от матери. Недельный срок, в который Лора намеревалась уладить дела, связанные с переездом, давно истек.

Все свое свободное время девушка проводила теперь возле дома на улице Сен-Анн. Так ей было легче ждать. Она представляла себе, как будут светиться окна снежными зимними вечерами и как хорош будет сад, заботливо освобожденный от сорняков, с грядками разноцветных овощей…

«Мама долго жила в городе. Она будет рада, если я помогу ей с огородом, – думала Эрмин. – Еще ей понадобятся дрова на зиму».

Поводов для волнения было немало. Девушка спрашивала себя: как женщина, которая привыкла к роскоши и комфорту городского дома и заботе трех слуг, приспособится к жизни в поселке? Но прошло еще несколько дней, и она обо всем этом забыла. Эрмин думала только о том, почему мать так долго не едет.

«Что если она передумала и не приедет?»

Девушка не решалась позвонить по номеру, который Лора написала на обороте почтовой открытки с изображением робервальского порта. Она ежедневно поджидала почтальона в надежде получить письмо. Элизабет старалась ее успокоить. Жозеф же, наоборот, не скрывал своего удовлетворения и несколько раз намекнул, что предприимчивая вдовушка наверняка пустилась на поиски нового богатого мужа, чтобы упрочить свое состояние.

«Монреаль так далеко!» – повторяла Эрмин, стараясь совладать с нарастающим страхом: она боялась, что мать снова ее бросит.

Утром двенадцатого сентября они с Шарлоттой гуляли возле монастырской школы. Завтра мадемуазель Алис планировала начать занятия. Парты были натерты воском, полы подметены, окна чисто вымыты.

– Ты грустная, Эрмин, – заметила девочка. – Не поёшь… И почему ты не взяла с собой Шинука? Разве на лугах уже нет хорошей травы? Когда я иду, трава щекочет ноги, и мне кажется, что я хожу по густому и мягкому ковру.

Девушка слушала ее и улыбалась. По мере того как у Шарлотты падало зрение, остальные чувства обострялись.

– Мне не хочется петь. А Шинука я с собой не взяла, потому что нужно было убрать в классах, – объяснила она. – Представляешь Шинука в коридоре или на втором этаже?

Шарлотта засмеялась и поцеловала руку Эрмин.

– Я очень тебя люблю, Мимин! Ты говорила, что маленький Эдмон называет тебя Мимин. Можно, я тоже буду так тебя звать?

– Конечно, если тебе так хочется.

Собачка учительницы – маленький черный комок кудрявой шерсти – звонко залаяла. Из-за школы вышел мэр.

– А, Эрмин! Я так и думал, что найду тебя здесь, – сказал он. – Ты-то мне и нужна. Я хочу передать тебе ключи от дома. Твоя мать только что купила его.

– Мама? Она здесь, в поселке? – воскликнула девушка.

Мэр протянул ей связку ключей. Вид у него был весьма довольный.

– Нет, она не приезжала. Ко мне явился клерк от нотариуса, представляющего интересы очаровательной мадам Шарлебуа. Мы оформили все необходимые документы. Если хочешь, можешь открыть окна и подмести пол. Это ведь и твой дом.

– Есть новости о маме? – спросила Эрмин.

– Я говорил с ней по телефону, – пояснил мэр. – Она сообщила, что приезжает. Возможно, она уже в пути.