Сиротка. Нежная душа

— Я скучаю по своей дочке, — призналась она. — Надеюсь, она не плачет, ей весело…

— Ты знаешь, что сестры конгрегации Нотр-Дам-дю-Бон-Консей воспитали меня? — спросила Эрмин. — Эти святые женщины заботятся о самых маленьких, они любят своих подопечных и хлопочут об их благополучии. Но я тебя понимаю! Я никогда не смогла бы расстаться с Мукки. И с девочками. Мне не хочется, чтобы эта жертва стоила тебе здоровья. Ты еще можешь изменить решение. Если не хочешь оставаться здесь, скажи прямо!

— Я поручила своего ребенка Господу нашему Иисусу и пресвятой Деве Марии, — ответила молодая индианка. — Я увижусь с ней этим летом. Мое материнское сердце страдает, но в душе моей мир.

Эрмин не решилась ничего добавить. Прошло несколько минут, и дом снова стал оживать. Она услышала, как родители прошли по коридору и спустились на первый этаж, как Мукки радостно вскрикнул. В кухне слышался веселый перезвон. Молодая женщина тоже хотела бы обрадоваться, но для этого ей не хватало еще одного звука, который мог донестись со стороны сарая для собак или от крыльца.

— Странно, что прогулка Тошана и Талы так затянулась, — сказала она Мадлен. — Ветер становится все сильнее. Они совсем замерзнут!

— Наш народ живет на этих землях столетиями, — возразила кормилица. — Мы не боимся ни холода, ни метели. Они скоро вернутся.

Закончив кормить малышек, они поменяли им пеленки. В комнату заглянула Шарлотта. Она тоже прошла по клочку бумаги, не заметив его.

— Лора просила передать вам, что ужин подадут в столовой. Мирей приготовила гороховый суп с шалфеем, но без петрушки, потому что от нее иссякает молоко. И жаркое из свинины. Если меню вам не подходит, мне нужно сказать об этом в кухне.

Мадлен не сдержала лукавой усмешки. Жизнь с белыми, да еще в красивом доме, стала для нее настоящим приключением. Несколько минут назад она внимательно осмотрела туалетную комнату и повертела краны, завороженная сложностью всех этих приспособлений.

— Думаю, нас все устроит, — сказала Эрмин. — Шарлотта, возьми Лоранс, а мы пойдем за тобой следом.

И они втроем направились к двери, ведущей в коридор, с удовольствием вдыхая аппетитный запах жареного лука. Мадлен увидела записку Тошана и подняла ее. Она тут же протянула клочок бумаги Эрмин, прочитав на нем ее имя.

— Это было на полу, — пояснила молодая индианка.

— О нет, только не это… Я не хочу в это верить! Тошан везет Талу назад! Это невозможно! Но, раз он написал, так оно и есть!

Сквозь пелену слез она перечитала строки. Непонимание, недоверие, разочарование — все перемешалось у нее в душе и теперь захлестывало ее.

«Эрмин, дорогая, прости, что я тебе соврал. Мать хочет вернуться домой. Отвозя ее, я исполняю сыновний долг. Я не могу сказать тебе почему, но мы поговорим об этом, когда я вернусь, а значит, очень скоро. Я сожалею, что так получилось, и мне неприятно навязывать тебе еще одну разлуку. Извинись за меня перед Лорой и Жослином. Тошан».

— Что случилось, Мимин? — спросила Шарлотта. — Ты бела как полотно!

— Плохая новость? — подхватила молодая индианка.

Эрмин не могла произнести ни слова. Задыхаясь от слез, она мысленно перенеслась туда, где сквозь морозную ночь мчались сани. Напрягая все силы, бежали собаки, и Тошан удалялся от нее, от ее объятий и поцелуев.

«Со дня рождения малышек мы так мало времени провели вместе, — думала она с возмущением. — И он уехал! Бесстыдно соврал мне! Тала не могла потребовать от него такого, это неправда!»

Ничего не сказав, Эрмин спустилась в гостиную. Мадлен и Шарлотта поспешили за ней.

— Мама! — воскликнула молодая женщина, увидев Лору. — Это ужасно! Случилось что-то ужасное, поверь!

— Что именно, дорогая?

Жослин сидел в кресле, держа Мукки на коленях. Он обратил внимание на отсутствие Тошана и Талы.

— Говори, Эрмин!

— Тошан уехал, ничего мне не сказав. Хотя нет, он соврал, что они с матерью на санях покатаются по поселку. Мне это показалось странным, но я устала и не хотела спорить.

Слезы мешали ей говорить. Отдышавшись, она продолжала:

— Я уже начала беспокоиться, и тут в моей спальне Мадлен находит записку. Тошан подсунул ее под дверь.

Лора обняла дочь за плечи.

— Успокойся же, наконец! Это ошибка, недоразумение! Куда они могли уехать?

— Мамочка, прочти записку! Тошан везет Талу к ней домой, на Перибонку, а на улице ужасный мороз и полная темнота! Отсюда до хижины Талы на санях не меньше трех дней пути. Только сумасшедший мог решиться на такое!

На крики прибежала Мирей. Она уловила основное и поспешила сообщить свое мнение:

— Тошан — славный парень, он не оставит тебя вечером первого января одну с двумя младенцами двух недель от роду!

— Ты ошибаешься, Мирей! — плача, возразила молодая женщина. — И вы все тому свидетели!