Сиротка. Нежная душа

— Ты сможешь петь, сколько захочешь, если подпишешь контракт с мсье Дюплесси. Ситуация становится гротескной, Эрмин! Господь наделил тебя уникальным даром! Если так пойдет и дальше, твой голос понадобится тебе только для того, чтобы созывать детей к столу, стоя на пороге хижины, затерянной в чаще леса! Я не заговаривала об этом раньше, потому что не хотела тебя расстраивать, однако Тошан не имеет права портить тебе жизнь!

— Но он ее совсем не портит! — возразила молодая женщина.

— Ну-ну! Для начала, зачем ему понадобилась работа, которая заставляет его жить вдалеке от тебя и Мукки? Он мог бы заняться чем-то полезным и здесь.

Эрмин поморщилась, отметив про себя, что мать назвала ее малыша Мукки, а не Жослин. С некоторых пор Лора перестала произносить вслух имя бывшего супруга.

— Что с тобой, мама? — воскликнула молодая женщина. — За последние пару недель ты сильно переменилась. Говори что угодно, только не обвиняй Тошана в том, что он мешает мне петь. На первых порах ты относилась к нему очень хорошо, но теперь мне кажется, что ты терпеть не можешь моего мужа!

Лора молча вышла из комнаты. В коридоре она разрыдалась. Женщина тщательно скрывала от дочери истинную причину своих терзаний.

«Я не могу рассказать Эрмин, что со мной происходит! — испуганно думала она, спускаясь по лестнице. — Оказавшись в объятиях Ханса, я думаю о Жослине, мне кажется, что он смотрит на нас с небес. И теперь я жалею, что мальчика назвали его именем. Если кто-то произносит его вслух, меня оторопь берет. Господи, а ведь я так радовалась предстоящей свадьбе с Хансом, радовалась, что приехали Эрмин с Тошаном! А теперь все пошло кувырком! Думаю, мне бы стало легче, если бы я куда-нибудь уехала, хотя бы на время. Этим летом мы поедем в Квебек, чего бы это ни стоило. Мне нужно развлечься, посмотреть на людей».

Ханс читал в гостиной. Он нежно посмотрел на Лору, когда та вошла в комнату.

— Почему ты плачешь? — спросил он. — Поссорилась с Эрмин?

— Я засыпала ее глупыми упреками, — призналась Лора. Подойдя к печке, она стала греть ладони, потирая их друг о друга. — Думаю, мне просто надоела зима. Мы все время вынуждены сидеть в доме, окруженные снегом и холодом.

— Совсем недавно тебе это нравилось…

Лора кивнула. Внезапно она почувствовала, что присутствие Ханса ей неприятно. Официально он жил в ее доме на правах гостя и друга семьи, но пятьдесят оставшихся в Валь-Жальбере жителей с некоторых пор находили столь продолжительное его пребывание здесь неприличным.

— Думаю, я чувствую себя дискомфортно потому, что мы перестали быть в доме одни, Ханс, — сказала она тихо. — Ты больше не спишь рядом, и мне снятся кошмары. Но Эрмин не сможет этого понять. Она была бы шокирована, узнав, что мы спим вместе.

Услышанное удивило пианиста. Он закрыл журнал, который листал, и поправил очки. Ханс чувствовал себя польщенным, и, кроме того, слова Лоры его растрогали.

— Значит, тебе так меня не хватает? — едва слышно спросил он, поглаживая ее по щеке. — Для меня тоже очень мучительно просыпаться и видеть, что тебя нет рядом. Но сегодня я приду к тебе, несмотря ни на что.

— Приходится прятаться, как будто мы делаем что-то плохое, — пожаловалась Лора. — Нам нужно поскорее пожениться, этой же весной!

— Конечно, дорогая! Я с тобой полностью согласен.

Воскресенье, 22 января 1933 года

Стоя у кухонного окна, Эрмин смотрела на проложенную Арманом Маруа дорожку в снегу, надеясь увидеть Тошана. Пятнадцатилетний мальчик с усердием исполнял обязанности «фактотума»[10], как любила говорить Лора. Прежде эту работу делал Селестен, уволенный за то, что стакнулся с Жозефом Маруа. Укачивая на руках сына, молодая женщина вполуха слушала разглагольствования домоправительницы.

— Элизабет и этот ворчун Жозеф вполне могут снова заговорить с мадам о своем сыне, — сказала Мирей, помешивая в кастрюле сливочный соус. — Арман легко справляется с работой, которая по силам взрослому мужчине. Но он еще не взрослый, поэтому мадам не нанимает его по-настоящему, а его родители считают, что он слишком мало получает. Я же полагаю, мадам Лора и так чересчур добра к нему. Она купила этому сорванцу набор инструментов. Признай, Эрмин, он ведь сорванец!

— Я бы сказала, что он не слишком изменился, — ответила та. — Арман всегда был рассеянным, плохо учился в школе. Что он действительно любит — так это мастерить и разбираться, как устроены механические приборы. Видела бы ты, сколько всего мальчик отыскал в окрестностях фабрики! Он ходит туда тайком, с котомкой, и собирает болты и гвозди. Но по своей природе он хороший парень.

— Тебя послушать, все люди — добрые и хорошие, — вздохнула Мирей. — А я тебе скажу, что мадам не сможет всю жизнь обеспечивать этого парня работой. А уж какой он лакомка! Если бы я за ним не присматривала, он бы давно съел все запасы в кладовке.