Сиротка. Нежная душа

— А как же Рождество? — воскликнула Лора, которая, казалось, не услышала последних слов дочери. — Жослин уехал, и ты тоже уезжаешь? Нет, так не пойдет! Если все бегут на поезд, то я тоже в Квебеке не останусь! Праздники мы отметим в Валь-Жальбере. Мирей, готовь мой чемодан, вы, Мадлен, займитесь вещами детей. Не надо брать слишком много, у нас там полно одежды. Шарлотта, быстрее беги на почту и отправь телеграмму Маруа. Пусть Арман протопит дом и срубит нам рождественскую елку. Выедем поздно вечером и дома окажемся через сутки. Я приглашу Бадетту составить нам компанию! Она мечтала увидеть Валь-Жальбер, вот случай и представился!

— Мама, это невозможно! — воскликнула Эрмин, понимая, что ситуация усложняется. — Идет сильный снег, может оказаться, что некоторые участки пути непроходимы. Наши малыши могут заболеть!

— Помилуй Бог, дорогая, мы же не собираемся выращивать наших детей в теплице! — с иронией отозвалась ее мать. — Переселенцы в былые времена приезжали сюда со всем своим потомством, и им приходилось куда хуже, чем нам! Я не изменю решения! Твой отец проведет Рождество со мной рядом, в нашем доме в Валь-Жальбере!

Молодая женщина отказалась от мысли противоречить матери, которая, мало того что обладала волевым характером, со временем становилась все более авторитарной. Она снова попыталась дозвониться до больницы. После долгого ожидания ответила медсестра.

Вокруг Эрмин моментально повисла тишина. Она задавала вопросы, несколько раз произнесла «да» и «спасибо». Наконец повесила бакелитовую трубку.

— Ну что? — спросила Мадлен.

— Как она? — подхватила Лора. — Как Киона?

— У нее бронхопневмония, — ответила Эрмин. — И состояние очень тяжелое. Делай что хочешь, мама, но я уезжаю прямо сейчас!

Мирей перекрестилась, Мадлен тоже. Шарлотта не поднимала глаз. Она не ожидала, что уже завтра может оказаться в Валь-Жальбере и увидеться с Симоном Маруа. Новость ее обрадовала, но она сумела скрыть свои эмоции.

Эрмин быстро оделась. Мукки, закутанный в одеяла, лежал на широкой постели, протягивал к ней ручонки и смеялся. Она наклонилась и расцеловала его.

— Дорогой, мама уезжает, но мы очень скоро увидимся! Шарлотта за тобой присмотрит!

Она подумала, что накануне мальчик уже провел много часов в поезде. Но он был крепкий и его ничего не стоило увлечь игрой.

— У меня нет выбора, сынок, — вздохнула она.

Ей не терпелось увидеть Киону, передать ей часть своей силы, своей любви. Ничто в мире не помешало бы ей отправиться к маленькой сестре, словно от этого зависели судьбы их всех.

Глава 22 Киона

Роберваль, воскресенье, 23 декабря 1934 года

Эрмин разглядывала фасад больницы Сен-Мишель из красного кирпича, крышу которой замело снегом. Стоял сильный мороз. Молодая женщина какое-то время вопросительно смотрела на огромное озеро, взятое в плен льдами. Она спрашивала себя, каким образом Тошан привез Талу с девочкой в Роберваль, если у него больше не было саней.

«Наверное, он одолжил их у кого-то», — подумала она, никак не находя в себе решимости войти, несмотря на снедавшее ее беспокойство.

Эрмин приехала еще накануне, но было уже за полночь и она сняла комнату в скромном отеле.

«Сегодня вечером мама и все наши приедут в Валь-Жальбер. Счастье, что я выехала раньше, это дает мне немного времени!»

Монахиня, выходя из больницы, кивнула в знак приветствия. Эрмин поняла, что раздумывать больше нечего. Она подозревала, что вызывает любопытство у тех, кто смотрит на нее из здания. Сама того не зная, Эрмин сразу же производила впечатление жительницы большого города — в красивой шубке и шапочке из того же меха, в роскошных сапожках.

В холле ей навстречу вышла медсестра в монашеском одеянии.

— Здравствуйте, мадам! Я приехала навестить одну женщину, Талу, маленькая дочь которой больна бронхопневмонией. Я звонила по телефону вчера утром.

— Должно быть, вы говорите о мадам Роланде Дельбо и о малышке Кионе? — предположила молоденькая медсестра.

— Именно так! Эта дама — моя свекровь. Как себя чувствует девочка? Она ведь не…

Произнести слово «умерла» оказалось выше ее сил. Медсестра сочувственно улыбнулась, чем еще больше напугала Эрмин.

— Киона очень плохо чувствовала себя этой ночью. Мы боялись ее потерять. Кюре окрестил ее перед рассветом. Но мы столько за нее молились, что сегодня утром она все еще с нами. Идемте, я вас провожу! Какой-то господин не отходил от ее кровати. Он представился ее отцом.

Сердце Эрмин застучало как сумасшедшее: Жослин Шарден был тут. Да, она до сих пор злилась на него, и все же его поступок ее растрогал.

«Папа не захотел повторять свою ошибку. Он оставил меня, но решил познакомиться со второй дочкой или хотя бы попрощаться с ней!» — думала она.