Сиротка. Нежная душа

— Только представь себе, Эрмин! — снова заговорила Дора. — Твой отец узнал, что я жива, из твоего разговора с маленьким Жорелем. Но уже накануне он понял, что ты — его дочь. Удивительное совпадение! Если бы ты не решила отправиться в Квебек, если бы не случилось аварии, мы бы не встретились сегодня! Мне тоже надо кое в чем тебе признаться. Когда в газете я увидела фотографию и ты показала мне Эльзеара Ноле, я была поражена тем, как похож этот человек на твоего отца. Я поехала в Лак-Эдуар, в санаторий, встретилась с сестрой Викторианной. Но Эльзеара Ноле там не было! Директор сказал, что этот пациент ушел, никого не предупредив. Я убедила себя, что произошло совпадение, хотя это показалось мне странным.

Эрмин смотрела на мать. Лора была очень взволнована, более того, пребывала в состоянии экзальтации, отчего казалась сама на себя не похожей. Это еще больше возмутило молодую женщину.

— Ты могла бы сказать мне, мама! — воскликнула она. — Если у тебя были сомнения в том, что первый твой муж умер, зачем выходить замуж за бедного Ханса? А вы, мсье, зачем разыграли передо мной комедию?

Эрмин охватил приступ гнева. Под тяжелым взглядом ее голубых глаз, полным невысказанных упреков, Шарден потерял самообладание.

— Я не играл комедию! — попытался он возразить. — Я был поражен, просто не осмелился поговорить с тобой. Я оставил тебя малышкой и вдруг увидел перед собой красивую молодую женщину, которая пела, как ангел, да еще у нее самой был ребенок. Я почувствовал себя презреннейшим из презренных, и вдобавок старым и больным. Можешь ли ты понять мой стыд и мою боль? Объявить, что я — твой отец, перед всеми, кто был в той столовой? Об этом не могло быть и речи. Ты имеешь право меня ненавидеть, презирать. Господи, все это так непросто! Но я хочу, чтобы ты знала, Эрмин, и ты тоже, Лора, что я пришел не для того, чтобы огорчать вас. Вы научились жить без меня, и давно. Вот только я не мог допустить, чтобы моя законная жена повторно вышла замуж, еще не став вдовой.

— И это единственная причина твоего прихода? — удивилась Лора. Лицо ее окаменело. — Ты не хотел поскорее увидеть меня, познакомиться с дочерью? Жослин, нам так много надо сказать друг другу! Ты должен знать обо мне всю правду. Много лет у меня была амнезия. В Монреале я вышла замуж за человека гораздо старше меня, Фрэнка Шарлебуа. Когда он умер, я унаследовала его состояние. Судьба жестока — незадолго до этого ко мне вернулась память. Это было три года назад. Используя свои деньги, я перевернула небо и землю, чтобы разыскать вас — тебя и наше обожаемое дитя. Сведения об Эрмин я нашла без труда благодаря монахиням из Шикутими, но ты! Ты словно исчез с лица земли! Ты не забрал свой вклад из банка в Труа-Ривьер, никто тебя не видел. В полиции на тебя досье не нашлось. Что до твоих родственников, то они даже не соблаговолили ответить на мои письма!

— Зато ответили на мои! — вмешалась Эрмин. — Я написала своим бабушке и дедушке в надежде, что они захотят со мной познакомиться, но они наотрез отказались. Они отвернулись от меня, хотя я ни в чем перед ними не провинилась. И мне было очень больно…

— От себя добавлю, Жослин, что твоя сестра, недолго думая, в письме рассказала Эрмин о моем ужасном прошлом. Так что теперь она знает все, и обо мне, и о тебе. Из-за этого письма чуть не случилась трагедия…

Лора опустила голову. Позже она расскажет своему вновь обретенному супругу о событиях, последовавших за получением письма от семьи Шарден.

«Эрмин решила умереть, сбросившись вниз с вершины водопада, но упала я, а не она. И Ханс спас мне жизнь. Бедный Ханс! Что будет с ним, когда он узнает?»

Жослин был удивлен услышанным. И искренне взволнован.

— Мне очень жаль! — воскликнул он. — Моя мать поступила дурно, из-за ее жестокосердия и ограниченности мы потеряли столько времени! Но больше всех страдала ты, Эрмин! Доченька, прости! Выслушай меня. И ты тоже, Лора, а потом поступайте как знаете. Я хочу все объяснить и сознаю всю тяжесть моих ошибок. Потом мы вместе решим, что делать. Если ты и вправду хочешь выйти замуж, Лора, нужно будет развестись. Ты же, Эрмин, сможешь презирать меня.

И Жослин стал рассказывать, Бессознательно надеясь смягчить сердце дочери, он начал с вечера, когда оставил ее на пороге монастырской школы.