Сиротка. Слезы счастья

Эрмин пожала плечами: она не была способна взглянуть на смерть своей подруги под таким углом зрения.

– Покой и свет вдали от своих детей, от любимого мужчины и от нас всех? Нет, такое меня не устраивает. Давай не будем больше об этом. Пойдем, уже поздно.

Дом Эстер, тот же день

Овид любезно встретил Эрмин и Киону, хотя он и неловко чувствовал себя в цветастом фартуке.

– Мне жаль, но у Эстер работа начинается сегодня в пять часов, и она уже ушла, – сказал он. – Однако я и сам могу вам все рассказать. Все, что вам захочется узнать, Киона.

Киона ничего не сказала в ответ, мысленно задаваясь вопросом, обращался ли к ней Овид на «вы» в то время, когда она была еще ребенком. Она поняла по этому его обращению, что он относится к ней уже совсем по-другому, и это заставило ее улыбнуться.

– По правде говоря, я рад, что вы сюда приехали, – продолжал Овид. – Ситуация становится все хуже и хуже. Эстер извелась: ей все никак не удавалось доказать мне, что в этом доме происходят какие-то аномальные явления. Совсем недавно, правда, мне довелось стать свидетелем чего-то странного… Эрмин, хотите выпить содовой или чего-нибудь покрепче? А вы, Киона?

– Нет, спасибо! – ответили сводные сестры почти в один голос.

– Хотя повод для вашего прихода сюда не очень-то радостный, я должен признать, что мне повезло. Мне не часто удается увидеть вас только вдвоем – без Тошана, Мадлен, детей и ваших родителей. Знаете, я только сейчас заметил, как много похожего в ваших чертах лица, жестах, волосах, форме носов…

– Вы что, собираетесь выучиться на судебно-медицинского эксперта? – сыронизировала Киона желчным тоном.

– Дорогая моя, какая муха тебя укусила? – удивленно воскликнула Эрмин.

– Все в порядке, все в порядке! – стал успокаивать ее Овид. – Эта реплика вообще-то была забавной – прекрасный черный юмор. Но вы тем не менее ошибаетесь, моя дорогая Киона. Этой своей новой привычкой всматриваться в лица других людей я обязан Лоранс. Она пробовала себя в трудном искусстве написания портретов и объясняла мне основы этого искусства – в частности, рассказывала, как именно нужно рассматривать человеческое лицо. Кстати, как у нее дела?

«Ну и наглец же он, раз осмеливается спрашивать, как дела у Лоранс!» – подумала Киона.

– Она сейчас находится у нас, в Большом раю, вместе со своим отцом, братом и сестрой, – ответила Эрмин. – Мы собрали там всех, кто захотел нам помочь. Но вы лучше расскажите нам о том, что происходит здесь.

Овид снял с себя фартук Эстер и бросил встревоженный взгляд в сторону кухни.

– Ой, подождите, пожалуйста, минуточку. Я готовлю пирог с овощами, и мне не хочется, чтобы он пригорел. Мы собираемся устроить завтра пикник на берегу озера.

Овид с извиняющейся улыбкой вышел из комнаты.

– Он еще и повар, – прошептала Эрмин своей сестре.

Но Киона уже о чем-то глубоко задумалась. Сидя рядом с Эрмин на красном диване, она смотрела невидящим взглядом на стену.

– Здесь кто-то есть, – прошептала она. – И этот кто-то сердится.

Подобное заявление заставило бы испуганно вздрогнуть кого угодно. У Эрмин пересохло во рту. Тут снова появился Овид. В одной руке он держал графин, в другой – два стакана.

– Я прихватил это на тот случай, если вам вдруг захочется пить! – сказал он, тоже садясь на диван. – Так вот, давайте не будем тратить время на разговоры про всякие банальности. Это произошло в ночь с четверга на пятницу. В среду вечером, когда мы с Эстер пришли сюда, здесь все было нормально. Полное спокойствие. Я всячески успокаивал ее на следующее утро, но она все время твердила, что в этом доме есть призраки и что ей необходимо переехать. А было бы очень жаль это делать: она ведь только что закончила обновление интерьера.

– Здесь все выглядит современно, – рассеянно сказала Эрмин, чувствуя себя не в своей тарелке из-за слов, только что услышанных ею от Кионы.