Сиротка

«Тошан! Это он, я его узнала! Тошан, он жив!»

Не думая больше ни о чем, она бросилась навстречу своей любви, которую считала потерянной и которую ей только что вернула ночь.

Глава 17. Соловей улетает

Роберваль, 24 декабря 1931 года

Эрмин остановилась в трех шагах от молодого человека и внимательно посмотрела на его лицо, желая удостовериться, что все это ей не снится. На какое-то мгновение она решила, что стала жертвой галлюцинации, потому что Тошан, вне всяких сомнений, увидев ее, улыбнулся бы, бросился бы ей навстречу… Неужели перед ней случайный прохожий, тоже метис, настолько похожий на Тошана, что она могла обознаться?

— Это ты? — спросила Эрмин срывающимся голосом. — Тошан, это ведь ты?

Вместо ответа он отшвырнул в сторону окурок и смерил ее взглядом с головы до пят.

— Ты меня узнаешь? — спросила девушка. — Я могла измениться, это нормально, ведь прошло полтора года.

Чем дольше всматривалась Эрмин в его надменные черты, в рисунок его губ, тем меньше у нее оставалось сомнений. Даже если бы он явился перед ней обезображенный, она бы не ошиблась, увидев эти черные глаза, страстные и грустные.

— Да, это я, — сказал он наконец. — Но я не уверен, что нам есть о чем говорить с вами, мадемуазель.

Он говорил ей «вы». Сделал ударение на слове «мадемуазель» и произнес его презрительно. Но все это не обескуражило Эрмин. Она сделала еще шаг вперед, сходя с ума от радости, ведь Тошан наконец был рядом.

— В моей памяти осталась девушка в простом льняном платье, с которой я повстречался на лугу, и девочка-подросток в шерстяной шапочке, — сказал он. — Но теперь ты выглядишь роскошной дамой, вся в мехах, драгоценностях и с накрашенным лицом…

— Я оделась так к рождественской мессе, — попыталась объяснить она. — Я должна была петь, поэтому выбрала нарядное платье… Все это не важно!

Эрмин этот разговор казался глупым. Они с Тошаном чудом встретились — и говорят об одежде и косметике!

— Тошан, я думала, что ты умер, — сказала она. — Я прочла о тебе в газете в прошлом апреле. Там было написано, что Клеман Дельбо сгорел заживо во время пожара в хижине на лесоразработках в Абитиби. Я так горевала! Но в глубине души верила, что однажды мы снова встретимся. Ты давно в Робервале? Ты приходил за мной в Валь-Жальбер? Не молчи!

Ей хотелось потрясти его за плечи, чтобы заставить заговорить. Он же продолжал смотреть на нее, иронически улыбаясь.

— Разумеется, такая дама только и умеет, что отдавать приказы, — тихо сказал он. — Зря я пришел. Я узнал, что ты будешь петь в церкви Сен-Жан-де-Бребеф, проходил мимо и решил зайти.

— Ты не проходил мимо, — возразила она. — Ты пришел, чтобы меня увидеть. Зачем ты все усложняешь?

— Потому что ты слишком сильно переменилась. Я жалею о том, что пришел. В церкви все на меня косились. Но я крещен и имею право слушать мессу вместе с остальными.

Эрмин с растерянным видом обернулась. Все Маруа, Лора и Ханс продолжали стоять на паперти. Они что-то оживленно обсуждали, и только пианист сделал ей знак вернуться. Она же взмахнула рукой, прося подождать.

— Тошан, с прошлого лета много чего произошло. Я хочу рассказать тебе все, но сейчас у меня нет на это времени. Тошан, ты вернулся, и ты жив! Я так счастлива! Разреши мне прикоснуться к тебе!

Он посмотрел на нее и, судя по всему, по выражению ее лица понял, что она не лжет, потому что взгляд его смягчился. Девушка коснулась его щеки… Руки… Ее охватила радость, граничащая с экстазом. Волны тепла разливались по телу, делая его легким, как пушинка.

— Мой Тошан, я никогда не переставала любить тебя…

— Ты не замужем? — спросил он.

— Нет! Нет! Нет! — пропела она и бросилась ему на шею.

Тихий голосок в глубине души что-то забормотал о бедном Хансе, но она не хотела ничего слышать.

Жозеф указал пальцем на Эрмин и незнакомца. Потрясенная происходящим Элизабет взмолилась:

— Ты должен вмешаться, Жо! Это какой-то бродяга! Он напился и пристает к Мимин!

— Подождите, — остановила Жозефа Лора. — Если бы это было так, Эрмин позвала бы на помощь. Возможно, она встретила товарища по монастырской школе. Подростки растут так быстро…

Ханс покраснел от удивления и обиды. Он обратился за поддержкой к своей будущей теще:

— С каких это пор воспитанные девушки обнимают школьных товарищей на улице в сочельник? Да еще на глазах у своего жениха?

— Какой-то подозрительный тип, — сказал Жозеф. — Еще один неудачник, метис, который пришел сеять смуту.

Метис… В устах рабочего это слово прозвучало как ругательство, но Лора вздрогнула. Она мгновенно поняла, что речь идет о Тошане Дельбо.

«Господи, он не умер! Эрмин не бросилась бы навстречу незнакомцу, — испуганно подумала она. — Что же теперь будет?»

— Смотрите, Мимин возвращается! — воскликнул Арман.

Девушка остановилась посреди улицы, между Тошаном и своей матерью. Она буквально светилась от счастья. Никто и никогда не видел ее такой красивой и очаровательной, как в эту минуту.