Сиротская доля

Из комнаты выглянуло двое мальчиков. Они расхохотались и крикнули: «Еще одна такая же пришла. Смешные! Стоят в прихожей, точно солдаты на часах».

Рядом в комнате слышались голоса. Туда поочередно входили и выходили девушки. Казалось, это был какой-то докторский прием. А в прихожей раздавались звонки и приходили все новые и новые личности: старые и молодые, нарядные и простые.

Дошла очередь и до Наташи. Она вошла в гостиную. У стола сидела полная дама в капоте. Двое мальчиков кувыркались по мебели и хохотали. Дама поднялась и хотела их шлепнуть, но они увернулись.

— Ох, уж как мне надоели эти портнихи! Ходят, ходят, а толку мало, — проговорила полная дама. — Ну что ж, вы шили где-нибудь? — спросила она Наташу.

Мальчики шептались, хихикали и указывали на Наташу пальцами. Ей было неловко.

— Вы, голубушка, шить-то умеете? — снова спросила барыня.

— Умею, я училась.

— Мне нужно без претензий и без фокусов. Работать, так работать. Я ведь деньги, а не щепки плачу… Обе дать будете на кухне; булочек у меня не полагается… ну остальное, как и везде. С 8 часов утра и до 9 вечера, 60 копеек в день.

Наташа хотела сказать, что везде полагается с 8 часов утра и до 8, но не решалась и промолчала, подумав, что не беда, если она проработает лишний час.

— Вы мне понравились… У вас скромный вид… Завтра и приходите, — сказала барыня. — А все-таки и с другими поговорю.

— Может, вы кого-нибудь наймете, тогда я останусь без работы, — сказала Наташа.

— Нет, нет… Эти портнихи зазнались и Бог знает чего требуют… А вы, кажется без претензий.

Барыня не сказала, что ни одна портниха не согласилась работать с 8 до 9 вечера, обедать на кухне и не получать утром и вечером булки. Наташа была в этом деле еще новичок.

Когда Наташа, проходила мимо сотоварок, ожидавших, как и она, работы, у нее шевельнулось чувство жалости: она уже пристроена. Но что же могла сделать она — такая же голодающая, как и эти.

На другой день, в 8 часов утра, Наташа уже сидела на новом месте и стучала машинкой. Барыня ей надавала всякой работы: для себя платье, капот, две кофточки, детям — костюмчики, белье, даже мужу халат.

Наташа принялась усердно за работу. Поместили ее в столовой у окна. Комната была проходная, и это ее смущало. Только что она расположилась кроить, как мимо нее юркнули два мальчика, толкнули ее, что-то утащили со стола и, как ураган, пронеслись со смехом мимо.

Наташа смутилась и не знала, что делать. Через несколько минут Наташу стало что-то щекотать за ухом; она сначала отмахивалась, а потом поймала назойливый предмет рукой. Оказалось, к аршину привязали перо и шалуны мальчики забавлялись из-за двери и хихикали.

— Оставьте меня в покое!.. Вы мне мешаете работать. Я вашей мамаше скажу, — серьезно заметила наконец Наташа.

— Фискалка! Фискалка! — послышалось из-за двери.

Девушка почувствовала, что эти мальчишки отравят ей тут существование.

В 12 часов хозяйка послала новую портниху завтракать в кухню. Когда она туда вошла, кухарка ей сказала: «Я, милая моя, живу тут недавно… Уж очень плохо насчет харчей… Все усчитывают, урезывают… Ребят своих барыня откармливает на убой, а людям все вареное мясо да вареное мясо… Верите ли, смотреть на него не могу».

Наташа молча села за стол, и, действительно, ей дали вареного мяса. Завтрак был скудный и несытный.

Хозяйка вышла в кухню, посмотрела пытливым взглядом и заметила кухарке:

— Опять ты рано затопила печку! Конечно, тебе не жаль хозяйских дров… Отчего у тебя хлеб тут валяется?

— Вы, милая, не рассиживайтесь здесь подолгу. Не теряйте даром времени, — обратилась она к портнихе.

Наташа, окончив торопливо завтрак, пошла в столовую. Здесь через некоторое время в нее стали лететь бумажки. Из-за двери слышалось хихиканье.

За обедом был жидкий суп, вареная говядина и каша. Всего мало, все невкусно; хозяйка опять вышла на кухню и отдала наказ: не терять много времени за едой.

После обеда снова шалости мальчиков, которые то кидали в девушку бумажками, то пускали заводных зверей, то поддразнивали.

Наташа шила не разгибая спины, молчала, терпела, но от всего пережитого у нее подымалась в душе какая-то обида, горечь, гнетущее чувство. Работой Наташи хозяйка осталась очень довольна, и это несколько ободрило портниху и дало ей некоторое удовлетворение.

На другой день мальчики так шалили, что довели портниху до слез. Они уносили из столовой вещи, хватали работу, дергали девушку за платье, бросали в нее всякую всячину. Наташа потеряла терпение и пожаловалась матери. Та осталась недовольна:

— Ну, голубушка, уж вы и неженка! Что могут сделать дети? Дети везде одинаковы. И мальчики всегда шалуны, — она вс-етаки прикрикнула на сынков.

Эта матушка была баловница своих сорванцов и всю любовь выражала тем, что кормила их на убой. Дети, позанимавшись час с учительницей, остальное время были без призору, ничего не делали, не были заняты, а потому придумывали глупости и надоедали всем в доме. У отца их была какая-то лавка, и его никогда не было дома.