Сиротский Бруклин

Я водрузил чемодан на запасное колесо. Мне пришло было в голову открыть его и осмотреть пистолет, который Джулия сунула туда, но потом я сообразил, что не стоит делать это в присутствии детектива по расследованию убийств. Он мог неправильно истолковать мои действия. Так что вместо того, чтобы лезть в чемодан, я захлопнул крышку багажника.

– Но тогда нам придется поддерживать связь, – заметил инспектор.

– Я же сказала вам, что не знаю, куда поеду, – проговорила Джулия. – У вас есть визитка?

Детектив отпустил дверцу, пытаясь вытащить визитную карточку из внутреннего кармана пиджака, и Джулия проворно захлопнула дверцу машины, приоткрыв окно, чтобы забрать у него визитку.

– Мы можем задержать вас в аэропорту, – сказал он серьезно, пытаясь напомнить ей о своей власти или, может, не ей, а себе. Однако уверенности в его голосе, признаться, было немного.

– Да, – согласилась Джулия. – Но, похоже, вы все-таки решили меня отпустить. Ценю это. – С этими словами она сунула визитную карточку инспектора в сумочку.

– Где вы находились сегодня днем, когда Фрэнк был убит, миссис Минна? – спросил он.

– Спросите у Лайонела, – сказала Джулия, оглядываясь на меня. – Он мое алиби. Мы весь день провели вместе.

– Съешь меня алибейли, – выдохнул я, стараясь держаться спокойно. Детектив нахмурился. Я протянул руки ладонями вверх, состроив непревзойденную гримасу, долженствующую означать: ах уж эти женщины, подозреваемые, вдовы, да кто угодно – разве дано нам их понять? Вот ведь беда: мы не можем жить с ними, но не можем жить и без них, а?

Джулия подняла стекло, и лимузин «Легаси Пула» медленно пополз по дороге, разгоняя тишину грохотом дебильного радио. Мы с детективом остались стоять в темноте на Болтик-стрит.

– Так, значит, Лайонел, – отчетливо проговорил он.

«Алиби, шум-гам, галлиби, билли-вилли, смиллиспам», – напевал мой мозг обычную рифмованную ерунду. Я помахал инспектору на прощание и зашагал в сторону Смит-стрит. Если уж Джулия так запросто уехала от него, то почему бы мне тоже не распрощаться с ним?

Инспектор бросился вслед за мной.

– Нам лучше поговорить, Лайонел. – Ну да, ее он упустил, а теперь решил на мне отработать свои дедуктивные способности и продемонстрировать свое могущество.

– Разве это не может подождать? – с усилием произнес я, не оборачиваясь на него – мне стоило немалых усилий держать голову прямо и не вертеть шеей. Я так и чувствовал, как он следует за мной по пятам – будто тень бежит за идущим человеком.

– Как ваше полное имя, Лайонел?

– Луллабай Гестстар…

– Еще раз, пожалуйста, – попросил он.

– Алибибай Эссмоб…

– Похоже на арабское имя, – заметил инспектор, догоняя меня. – Но зато вы не похожи на араба. Где вы провели день с той леди, Алиби?

– Лайонел, – заставил я себя четко произнести, а потом скороговоркой выкрикнул: – Лайонел Арестуйтеменя!

– Нет уж, за вечер дважды один и тот же номер не пройдет, – отрезал коп. – Я не должен вас арестовывать. Мы просто прогуляемся, Алиби. Только я хочу знать, куда мы идем.

– Домой, – бросил я и тут же вспомнил, что инспектор уже был сегодня в том месте, которое я считаю своим домом, и что не в моих интересах вести его туда снова. – Но вообще-то я бы хотел сначала купить себе сэндвич. Умираю с голоду. А вы не хотите перекусить? Тут, на Смит-стрит, есть одно местечко, называется «У Зеода». Если вам там понравится, мы перекусим и поговорим, а то, признаться, мне неловко приводить кого-то домой… – Едва я повернулся к детективу, как мой тик вновь дал о себе знать, и я снова потянулся к его плечу.

Он оттолкнул мои руки.

– Прекрати, Алиби! – прикрикнул инспектор. – Что с тобой такое?

– Синдром Туретта, – ответил я, мрачно осознавая, что от неизбежного не отвертеться. Дело в том, что мой мозг всегда реагировал тиком на мое имя, произнесенное вслух, а поскольку «Туретт» давно стал для меня вторым именем, неуправляемый мозг немедленно извратил вырвавшееся слово, и я эхом отозвался на свою же фразу: – Туретт – дерьмовый человек! – Кивая, глотая и кривляясь, я попытался заставить себя молчать и быстро пошел по направлению к арабской забегаловке, опустив глаза, чтобы не искушать судьбу и не начать похлопывать детектива по плечам. Увы, ничего не получилось, и едва я чуть утратил бдительность, как из горла у меня вновь вырвался крик: – Туретт – дерьмо!

– Значит, Туретт дерьмо, да? – Инспектор явно вообразил, что мы говорим с ним на каком-то новом уличном жаргоне. – Ты можешь отвести меня к нему?

– Да нет же, не существует никакого Туретта, – сказал я, задерживая дыхание. Мне безумно хотелось есть, отвязаться от сыщика и справиться с терзавшим меня тиком.

– Не беспокойся, – пообещал инспектор, глядя на меня. – Я не скажу ему, что ты назвал его имя.

Он, похоже, решил, что ему в свидетели достался послушный ручной голубок. Мне оставалось только сдержать смех или крик. Что ж, пусть Туретт будет подозреваемым, и тогда мне, может, удастся сорваться с крючка.