Система

Отношения с Вебером у меня были плохие. Точнее, вообще никаких не было. Я его ненавидела, боялась и не понимала, зачем я ему нужна. Ни происшествие в четвертом районе женского сектора зоны Е, ни, тем более, мою мать мы с ним никогда не обсуждали. Мы вообще разговаривали мало, сухо и только о работе. Может, он держит меня для какого-то иезуитского случая, когда нужно будет пожертвовать дешевой фигурой? Каждый раз, когда он показывался в поле моего зрения – долговязый, нескладный, со своим перебитым носом – меня начинало трясти от неприязни. Не знаю, чувствовал ли он это. Если и чувствовал, то виду не подавал, ему, очевидно, было на меня наплевать.

По линии ГССБ он имел высокий допуск и широкие возможности, но был ли он кадровым сотрудником и имел ли звание, я не знала. Во всех шести зонах он был известен как модный ученый, популяризатор и идеолог Системы, светский лев, приятель самого Теодора Буклийе-Ружа, рядом с которым показывался время от времени.

Вебер проходил программу продления жизни – ему было семьдесят, но больше сорока пяти дать ему было невозможно – и демонстрировал все повадки здорового активного мужчины. Было неизвестно, есть ли у него семья, дети, родственники. Вебера вообще окутывала тайна. Разгадывать ее не хотелось. Мне хотелось, чтобы он умер. ШТОП ОН ЗДОХ. Вот уж не знала, что можно так истово желать чьей-то смерти.

При этом надо было откровенно признать – уровень жизни, на котором я оказалась благодаря связи с ненавистным и таинственным Максом Вебером, – раньше мне не был доступен даже в самых смелых мечтах.

Нажатием кнопки я превратила одиночное мягкое кресло спортивного авиакара в полноценную кровать. Времени у меня было полно. Я собиралась принять душ, поужинать и завалиться спать.

Авиакар скользил среди облаков, из кухонного блока доносился запах запекающегося куска телятины с молодым картофелем и моей любимой спаржей (это явно Ким позаботился и кинул заказ на кухню авиакара – мне бы и в голову не пришло). Все натуральное, ни намека на суррогаты. Даже вода в душевой кабине и та была высшей категории.

Я включила душ, с наслаждением выдавила на ладонь новейший биошампунь на органических маслах, доступный только от тринадцати баллов, помылась, накинула купальный халат из натурального хлопка и пошла ужинать.

«Вы довольны степенью прожарки? – прозвучал вкрадчивый голос автоповара, когда я отрезала острым ножом краешек великолепного стейка. – Не желаете ли немного молотого перца?»

«Да. Нет», – ответила я повару вслух.

Поужинав, я отправила тарелку и приборы в специальную прорезь для грязной посуды, почистила зубы, с наслаждением вытянулась на постели и щелкнула по значку «Телемеда». Я давно отключила опцию пуш-уведомлений о состоянии моего организма, терпеть не могу, когда ни с того ни с сего напоминают о том, сколько калорий я съела и сколько часов мне сегодня нужно спать. Но необходимость строго следить за состоянием здоровья входила в мой трудовой контракт. Так что каждый вечер приходилось вникать.

«Ежедневный скрининг-отчет о состоянии вашего организма», – забубнил «Телемед», и пошло-поехало. Жиры, углеводы, шаги, калории, стресс, проценты, эффективность, рекомендации для нано-принтера, какие вещества для меня печатать и что вводить в мою кровь (а то они по умолчанию сами не введут, что им хочется, нет же, информируют, видите ли, лицемеры). Да, кстати.

Я подключила к биочасам крохотный разъем для зарядки. Заряжать биочасы было не нужно, мой организм сам служил для них даровым источником энергии. Но в ежедневной зарядке нуждался картридж встроенного в биочасы нанопринтера, который в течение дня печатал необходимые моему организму препараты – в соответствии с рекомендациями «Телемеда».

– Входим в зону турбулентности, пожалуйста, пристегните ремни, – перебил автопилот голос «Телемеда». Тот повысил уровень звука в ответ. Автопилот тоже повторил на тон громче. «Телемед» угрожающе предупредил о наказании за нарушение прав человека на Свободное получение информации о здоровье. Автопилот сообщил, что он вообще-то дело с жизнью и смертью имеет и понес в ответ длинную цитату из «Системного свода прав и законов». Я велела им заткнуться, но они не отреагировали. Потом я вспомнила, что они у меня не скоммутированы, я же не настоящий плюсовик, у тех роботы никогда не ссорятся, для этого специальная программа имеется…

В конце концов они как-то сами договорились, от чего больше зависит моя жизнь: от пристегнутых ремней или от инфы про нанопринтер, – и сообщили, что и в какой последовательности мне делать. Я послушно нажала на подлокотник, силиконовые ремни мягко прижали меня к постели. Автопилот успокоился, и «Телемед» забубнил дальше про текущее влияние на мой организм имеющейся биобижутерии: о моих биоби-ногтях, вшитой в подбородок антивозрастной капсуле и «Умных волосах», – больше я ничего не подключала.

Да, надо не забыть запустить эту штуковину завтра. Вебер велел изучить на себе.