Система

Меланья побледнела и раскрыла рот. Ким сиял как медный чайник. «Съешь лимон», – не удержавшись, бросила я ему эсэмэс.

– Предателей надо немедленно найти, – снова заговорил Вебер, – у нас осталось на это два дня, и вы все должны мне помочь. Если мы не найдем их за два дня, меня обнулят.

Последовала пауза, которую прервал неуверенный смех Меланьи.

– Это же такая шутка? – спросила она. – Вы так шутите?

Ей никто не ответил.

– Шеф, ближе к делу, – сказал Граммофон деловито, разворачивая над столом большой пустой проект голограммы. – Методология поиска? Кого вы подозреваете?

– Координаторов – всех до единого.

Вебер бросил в развернутую Граммофоном голограмму хорошо знакомые всем фотографии. По кругу расположились семь знаменитых лиц – и семь профилей.

– И что, как с этим работать? – подал голос Ник. – У нас же нет их ментальных скринингов…

– С чего ты взял? – спросил Вебер.

Ого.

– Тогда в чем проблема? – обрадовался Ник. – Давайте передадим их скрининги фьючерсам, те просчитают вероятность их действий…

Мы с Вебером перебили его почти одновременно.

– Обалдел? – спросила я. – Скрининги Координаторов отдавать рядовым сотрудникам фьючерсного отдела?

– Нет-нет, дружок, – сказал Вебер, – это же не типичный случай. И фьючерсное гадание на кофейной гуще тут не подойдет. Люди из Сопротивления – умны и прекрасно оснащены технически. Они контролируют все свои шаги в Системе. Имеют доступ к большинству наших баз. Их скрининги, я уверен, выглядят идеально. Следов из подсознания там нет. Это скрининги святых. Так что искать будем между строк. Я предлагаю три простых критерия.

Уверенным движением Вебер добавил к Граммофоновой голограмме цифру «один».

– Первый критерий. Состояние нервной системы каждого Координатора за два часа до, во время и два часа после обнуления Махатмы Дзонга. Меня интересует все: давление, пульс, работа желудочно-кишечного тракта, половая активность, все мельчайшие признаки стресса. Разберите каждую его секунду. Что ел, писал, делал, думал и говорил Координатор в этот период. И его кожно-гальваническая реакция на имя Махатмы Дзонга, а также на слова «правда», «система», «опасность», «борьба», «жизнь», «смерть», – если он их слышал или употреблял в этот период.

Вебер быстро закидывал голограмму терминами.

– Второе. То же самое – на период обнуления помощницы Пик Ван Кхонг, ее зовут Ирбис.

– И третье. Предателям из так называемого Сопротивления нужно на кого-то опираться и с кем-то работать. Не в безвоздушном же пространстве они живут. Мне нужно, чтобы вы нашли как минимум одного подозрительного человека в ближайшем окружении каждого Координатора.

Мы молча рассматривали голограмму.

– Внимательно анализируем скрининги, вглядываемся в каждый символ и каждый байт. Не пренебрегаем сетевыми слухами. Сопоставляем, анализируем. Я хочу, чтобы через сутки вы принесли мне Координаторов, у которых сойдутся все три критерия.

– Босс, – Клара подняла руку, – разрешите спросить.

– Спрашивай.

– Это гигантская работа. А нас слишком мало. Боюсь, что за сутки ее проделать невозможно.

– Боюсь, у нас нет другого выхода, – сказал Вебер. – Я понимаю, что моя смерть никого из вас особенно не огорчит, а кого-то, может, и обрадует. Но проблема в том, что когда не станет меня, весь отдел тоже обнулят. За ненадобностью.

Я посмотрела на Мелли. Она была гораздо белее той бумаги, на которой Ким писал свои записки.

– Ясно, – сказал Ник. – Давайте делить работу, времени и правда нет. Беру себе красотку Пик, пока никто не занял. И больше никого мне не суйте, она болтливая, у нее скрининги невскребеж какие длинные небось…

Мы разобрали работу. Граммофон забрал себе Дэвида Джонсона и Мвагу Тамогу. Я взяла Исинбердыева и Бхупаду.

– О, красавчик Филипп мне достанется? – игриво спросила Клара. – И, видимо, бин Халиви…

– Нет, – неожиданно сказал Вебер. – Халиви и Че достанутся ей. – И показал пальцем на Мелли.

– Ч-что? – запнулась она.

– Вы поможете нам проанализировать скрининги Координаторов Усамы бин Халиви и Филиппа Че.

– Но почему я?

– Потому что один из них ваш родственник, а второй – любовник.

– Ч-что? – это вырвалось уже у меня.

Меланья из белой стала ярко-пунцовой. Вот так тихоня Мелли! Вот так стоны насчет нерадивого Майка, который не хочет платить в ресторанах. Вот чем объяснялся ее холодный тон в разговоре с Филиппом. Почему она мне не сказала?.. Мне было неприятно. Я верила в Меланьину искренность. Вебер бросил на меня короткий ироничный взгляд.

– Клара, ты проследишь за мисс Мелли. Она плохо знакома с нашими технологиями. Помоги ей, пожалуйста, выполнить эту общественную работу качественно.

– Есть.

– Я не буду этого делать, – прошептала Меланья.

– Тогда мы вас обнулим. Вопросы есть?

– Да, – сказал Ким. – У меня вопрос. Я-то вам зачем? Вы же все про меня знаете, насколько я понимаю…

– Да, знаем, – ответил Вебер, – потому и вызвали. Вы первым произнесли слово «Сопротивление» в том контексте, в каком оно употребляется сейчас. Из ваших уст оно вылетело впервые – около пяти лет назад. Вы должны ответить, как это вышло.