Система

Дракей откатился на безопасное расстояние, в сторону, строго противоположную двери в спальню, и оттуда заныл какой-то типовой текст про нарушение прав искусственного интеллекта. Ныл он вежливым тоном и строго на три децибела ниже, чем следовало, так что я была уверена – он меня правильно понял.

Продолжая сжимать дрын в левой руке, я пошла к двери в спальню Вебера. Открыла ее. Внутри было очень тихо и еще темнее, чем в кабинете. Я пошарила по стене. Но, конечно, такой архаикой, как выключатели, Вебер не пользовался. Свет наверняка включался командой голосового управления, но я не знала, какой, и попробовала наобум.

– Свет! – сказала я негромко.

Безрезультатно.

Постепенно мои глаза привыкли к темноте, и я увидела силуэт Вебера.

Он сидел на кровати, скорчившись и совершенно неподвижно. Рядом на подносе угадывались очертания бутылки. В спальне дышать было нечем.

Я подошла и села рядом с ним на кровать. Он даже не пошевелился, продолжал сидеть и смотреть в одну точку. Он не снял этот странный халат, в котором выходил ко мне, и даже не расстегнулся, несмотря на духоту.

Я набрала воздуху в грудь и сказала деревянным тоном:

– Да ну и ладно, скормим ему эту Лу Гринн, авось прокатит.

Он молчал.

– Что ты скажешь ему завтра? – спросила я, неожиданно для самой себя переходя с ним на ты.

Вебер медленно повернул голову.

– Ничего, – сказал он хрипло. – Я не пойду. Смысл.

– Тогда беги.

– Куда? – спросил Вебер. – Это невозможно. Ты же знаешь.

– К Филиппу… Он может помочь?

– Нет. Меня уже никто не прикроет. На мне же черная метка…

– Ну подожди еще… – пробормотала я, чтобы хоть что-то сказать.

Вебер усмехнулся и закатал рукав, обнажив биочасы. Я посмотрела. Ого.

– Массовый исход, – сказал Вебер и предпринял неудачную попытку засмеяться. – У меня было 7000 тысяч друзей в профиле, осталась тысяча, и видишь, цифра падает… Как же быстро распространяются слухи! Ну и скребь бы с ними, но ведь и реальные друзья уходят. Близких-то у меня, оказывается, и не было, – он цокнул, хлебнул из горлышка и мутно посмотрел на меня в упор.

– Ты – единственная, кто пришел, – сказал он. – И вот вопрос: зачем? Проломить мне, наконец, голову? – Он снова усмехнулся и указал глазами на дрын, который я, оказывается, все еще сжимала в левой руке. – Отомстить за мать? Слушай, я теперь, может, и не против, все лучше, чем… О!.. – воскликнул он вдруг. – Придумал!.. Убери эту палку.

Я вздрогнула и бросила дрын на кровать.

– Держи. – Вебер нагнулся ко мне, уверенным движением взял за руку, закатал рукав моей блузы, нащупал мои биочасы, включил их и начал в них копаться.

Я сидела неподвижно и чувствовала сквозь запах и сильный хмель этого человека все ту же неподотчетную феноменальную его силу, обреченную сейчас на уничтожение.

– Вот и все, – сказал он, убирая руки. – Я поставил тебе эту скребаную программу. Давай.

– Что давай?..

– Обнуляй меня, твою мать. Лучше ты, чем Тео.

«Прежде чем начать техническое обнуление индивида, поместите его ЕИК – Единый идентификационный код – в центр красного квадрата. Удерживайте в этом положении 3 секунды…»

– Прекрати, – сказала я, встала с кровати и отошла к окну.

Какими голосовыми командами у него тут все включается? Хоть бы шторы раздвинуть…

– Забавно, да? – сказал он глухо. – Столько лет я играл в эту игру, чтобы вот так теперь проигрывать на ровном месте… Слушай, но я ведь и правда не знаю, кто из них реально…

Он не договорил, хлопнул ладонью по постели, взял бутылку, отхлебнул из горлышка, протянул мне.

– А «Телемед»? – спросила я. – Сейчас же развоняется.

– Да выключи ты его к скребаной матери до завтра.

– Завтра может не настать…

Вебер посмотрел на меня сквозь бутылочное горлышко.

– Ну, завтра всегда настает, – сказал он веско. – С нами или без нас – второй вопрос.

Я выключила «Телемед» и отхлебнула прямо из бутылки. Виски обожгло мне гортань, потекло куда-то в живот, и там стало тепло. Давно забытое запретное чувство.

– Знаешь, чем ты мне всегда нравилась? – спросил Вебер.

– Я – тебе? Нравилась? Чем же?

– Ты простая, – ответил он.

– Что?

– В том смысле, в каком прост круг. Все точки на одинаковом расстоянии от центра образуют круг. Это очень просто. И гениально. И красиво. Ты – круг.

Он все-таки был сильно пьян.

– Твоя мать была другой. Сложной. Это ее и погубило. А ты – круг. Ты можешь выжить.

Он протянул руку, забрал у меня бутылку и озабоченно покачал ею.

– Надо дракея позвать, спиртное на исходе.

– Он не придет, он меня боится. Давай я схожу.

Минут, наверное, пятнадцать я плутала по второму этажу апартаментов Вебера, прежде чем набрела на бар. Это было неприятно, дракей неслышно скользил параллельным курсом, и хоть я и знала, что он не может напасть на меня, все-таки прихватила с собой трофейный дрын. Пока я бродила по дому в поисках выпивки, в голове созрел план. Это был шанс, правда очень слабый. Один даже не из миллиона, наверное, а из гугола.