Система

Прошло еще двое суток, пока наконец я не решился опять отправиться на третий уровень. Теперь, когда я мог умереть в любой момент, это уже не казалось безумием. Да только уже прошло семь дней, пока смог убедить себя в этом. Уж очень не хотелось мне попадать опять в пыточную. А ведь если ошибся, то придется туда попасть. Хочется верить, что умереть я смогу сразу. Проблема заключалась в моей сумасшедшей идее. Если я оказался в итоге там, где нужно, то зачем бегать? Можно просто дождаться преследователей и сдаться. Они сами довезут меня до нужного места. А еще мне было интересно: куда делся мой доспех во время пыток? Как они смогли его снять? Все это предстояло выяснить, к сожалению, рискуя собственной шкурой.

С трудом преодолев мысленный запрет, смог сделать шаг в проход и очутиться на третьем уровне. В этот раз я оказался на берегу реки, возле меня было поле, а с другой стороны реки прекрасно виден сплошной лес. Система как будто специально соблазняла меня такими условиями с огромным шансом на побег. Да только я уже не верю системе. «Может, именно этого она добивалась?» — с удивлением подумал я. Нет, не может быть. Скорее всего, это был очередной урок. Со стороны поля раздался шум, а потом и вовсе показались многочисленные всадники, что с улюлюканьем летели в мою сторону. Я заранее создал обычную одежду, без всяких намеков на броню или оружие. Всадники пролетели мимо удивленного меня. И когда вся эта толпа пронеслась дальше, вниз по течению, возле меня остановилась пара всадников, что-то пытаясь мне объяснить и рассказать. Я сделал вид, что не могу говорить, помычав и показав на уши — мол, не понимаю. Те нахмурились, а один даже замахнулся нагайкой, отчего я тут же изобразил страх и упал на землю. Они, засмеявшись, поскакали дальше. И что? Это все? Вот так просто? Что-то плохо верится. Ладно, попробуем так и дойти до точки. Возле поля была дорога, которая шла в нужную мне сторону, кстати, туда же, куда ускакали всадники. Но мне-то какая разница?

Шел я по дороге часа два, пока на одной из развилок не увидел караван из крестьянских телег. Присмотревшись, довольно улыбнулся: мне удалось довольно четко изобразить одежду крестьян и их лапти. Кажется, между нашими и здешними крестьянами разницы нет. Меня заметили и позвали. Пришлось опять изобразить глухонемого. В этот раз ко мне отнеслись с пониманием, усадили на телегу и даже выдали кувшин с молоком и кусок хлеба. Есть не хотелось, но пришлось изобразить искреннюю благодарность и жадно съесть еду под довольными взглядами сидевших рядом баб и старика. Похоже, он был главным в караване. Выяснив с помощью жестов, что я направляюсь туда же, куда и караван, меня оставили в телеге, разрешив двигаться с ними. Видимо, пожалев убогого. Под аккомпанемент болтовни женского коллектива и неспешных ответов старика на незнакомом мне языке мы продолжили путь.

По дороге заехали в какую-то деревню, где к нам присоединилось еще пять телег, и мы отправились дальше. Простояли там часа два, и если для остальных это была обычная остановка, то для меня она обернулась продуктивным наблюдением. Я получил ответ на два вопроса, но при этом появилось много новых. В этой же деревне расположился один из отрядов конников. Они весело что-то обсуждали недалеко от нас на площади у дома, видимо, старейшины села. Но главное было в другом: на телеге возле дома лежал без сознания связанный игрок. Решил таких, как я, называть игроками, ибо как еще их можно отличить от остальных? Понять, что это именно игрок, а не местный, было легко. Система четко показывала, что у данного человека была сложность прохождения, как и у меня, тридцать шесть. Я не видел его лица, но был уверен, что он явно не с моей базы. Я уже давно наблюдаю за всеми и, можно сказать, знаю точно, у кого какая сложность. Так вот, никого выше тридцатого уровня на базе не осталось, кроме меня, естественно. А еще система показывала, что у него всего двадцать четыре жизни. И это на третьем уровне. Отсюда возникал вопрос. База была не одна, или же система специально таким образом показывала мне, что случается с такими, как я?