Система Ада

- Доблестные зотовцы! - обратился к солдатам капитан Галактионов. - В связи с тем, что в последнем неравном бою с дудковскими оккупантами ваш экипаж понес незначительные потери в живой силе и технике, одновременно нанеся врагу непоправимый урон и отступив на заранее подготовленные позиции, командование с пониманием и одобрением отнеслось к творческой инициативе группы товарищей восполнить потери ударным трудом в родильном подразделении военно-полевого госпиталя для оказания медицинской помощи. Ваша задача воплотить в жизнь это рационализаторское предложение и, руководствуясь гениальными зотовскими идеями, перевыполнить план производства мальчике-девочковых изделий на предразничной вахте.

- Твою мать... - прошептал Шмидт. - Да здесь и трахаются по команде.

-- Сейчас командир родильного подразделения рулевая Здоровых назначит каждому из вас мать-героиню, и вы ударным половым трудом должны посрамить... В общем, к борьбе за дело Зотова будь готов!

- Всегда готов! - гораздо более дружно, чем обычно, прогудели военнослужащие.

- Вопросы есть?

- Товарищ капитан, разрешите обратиться. Впередсмотрящий Еврюжихин.

- Слушаю вас.

- А чем отличается половой труд с женщиной от...

- Как учит товарищ Зотов, половой труд является не только священным долгом, но и почетной обязанностью каждого трудоспособного члена общества, делом чести, доблести и... От чего отличается, товарищ Еврюжихин?

- От полового труда с мужчиной?

- А! В отличие от мужчин, впередсмотрящих вашего экипажа и командования, у женщин имеетcя специальное родильное отверстие... В общем, вам объяснят.

Галактионов был нисколько не смущен этим вопросом.

Помещение для полового труда освещалось двумя керосиновыми лампами. В полумраке двухъярусных нар тихонько лежали обнаженные тела ударниц, прикрытые одеялами многоразового пользования.

Мишин сексуальный опыт исчерпывался пугливой ровесницей из соседнего подъезда, учившейся на парикмахершу, и Людмилой Ивановной, сослуживицей матери, женщиной старше его на двадцать лет. Она была хорошей учительницей и заложила в ученика незыблемые понятия о равенстве партнеров и о том, что взаимное удовольствие намного важнее, чем только индивидуальное. Поэтому Миша был вправе считать себя джентльменом.

После вчерашнего свиста пуль, конечно же, хотелось жить, есть, пить и трахаться. Но не производить мальчико-девочковые изделия.

Рулевая Здоровых расставила самцов и дала команду "в койку!". Шмидт разулся и полез на второй ярус к своей суженой. Это была девица неопределенного возраста с лицом куклы и телом матроны. Она лежала под одеялом, широко раздвинув ноги и взирая на Мишу без малейшего любопытства.

- Здрасьте. Меня зовут Миша, - представился он шепотом.

Девица резко села, открыв взору необъятные груди с квелыми сосками и деловито сунув руку парню в штаны, хмуро спросила:

- Кзотова будь готов?

- Обязательно.

- Мать-героиня Еремина. Я родила для родины уже семерых детей.

- Да-а? - удивился Миша. - Вы хорошо выглядите.

Девица стащила с него штаны и принялась активно возбуждать. Он улыбнулся и огляделся по сторонам. Вокруг уже вовсю шло производство. По соседству наивный природный педик Еврюжихин с пыхтением постигал азы традиционного секса. Странно, но от густо заросших подмышек партнерши пахло не потом и не хозяйственным мылом, а каким-то дешевым одеколоном. Хоть это радовало.

- Товарищ Еремина, разрешите поцеловать вас в губы, - попросил Шмидт, укладываясь под одеяло рядом с пышным теплым телом.

- Чего?

Она удивленно напряглась, прекратила все движения, когда его язык раздвинул ей губы, и уж совсем ошеломлена, почувствовав, что этот необычный впередсмотрящий знает, где находится клитор и что с ним надо делать.

- Ты что, Миша, милый...

Она обвила его крепкими ногами, принимая в просторное нутро и чуть не заплакала.

- Тебе нравится так? - спросил он, не переставая ласкать клитор.

- Буржуазные предрассудки? Да?

Он все делал восхитительно медленно, и оргазм настиг его тогда, когда и самому производителю, и неожиданно для себя застонавшей под ним партнерше этого очень захотелось. Мать-героиня вцепилась ему в задницу крепкими ногтями и не могла отпустить от себя.

- Имя-то у тебя есть, товарищ Еремина? - спросил он ее в пухлые губы.

- Маша, - тоненько ответила она. - Я никогда не встречала...

Она еще немного поерзала под ним. В тусклом керосиновом свете у нее блеснули слезы.

- Мне еще никто из производителей так не делал, так не целовал. Обязуюсь родить живого и здорового мальчика. Приходи потом еще, если тебя это, смертью храбрых не...

У Миши на глаза тоже навернулись слезы. Что за страшная кротовая подземная жизнь! Бежать отсюда, бежать, схватить эту керосиновую лампу и...