Система Ада

— Иди! Кто стоит? — озадачил его Миша встречным вопросом.

Повисло несколько секунд тишины. Часовой догадался, что нужно спросить пароль.

— Грудью.

— Проложим, — не задумываясь, ответил Шмидт. Он уже так наблатыкался в революционных песнях, которых никогда особенно и не знал. Генетическая память. Но нужно было еще выяснить, чей это часовой.

— Кзотова будь готов! — наугад произнес Михаил.

— Всегда готов!

Слава богу, свои, если можно так выразиться.

— Доложить обстановку с зотовским энтузиазмом, — скомандовал Шмидт.

— Не надоело тебе? — шепотом проворчала Катя.

— На вверенном мне участке передовой охраны все тихо и светло… бодро начал часовой, но потом, как следует разглядев мужчину и женщину, вышедших на свет, что-то засомневался. — А вы кто такие тут на передовой?

Он был родом из профессиональных часовых-автоматчиков, ему было позволительно кого-нибудь подозревать по долгу службы и выражаться человеческим языком.

— Обязан знать, скотина! — рявкнул Шмидт, вспомнив о погибшем в нем артисте. — Из какого экипажа?

— Второй экипаж охраны, товарищ…

— Товарищ капитан особого отдела Шмидт. А это сама товарищ капитан Зотова, член ЗСРП с тысяча восемьсот девяносто девятого года.

— Слушаюсь, товарищ капитан! — Часовой вытянулся в сутулую струнку.

Катя улыбнулась, укачивая младенца, пробудившегося от этого рявканья.

— Где дудковские империалисты? — продолжил Михаил.

— На ближайших участках дудковских империалистов и агрессоров нет. Линия фронта там.

Автоматчик сделал рукой слишком широкий жест, обозначающий линию фронта с трех сторон. Да и была ли она сейчас, эта чертова линия фронта, после смерти Дудко? Дурацкая линия смертельного противостояния. Штрек, в котором шла эта беседа, был ничуть не ценнее других, за которые шли, а может, и до сих пор идут кровопролитные сражения.

— Часовой… Как тебя?

— Часовой впередсмотрящий Мовчан.

— Мы выполняем ответственнейшее задание лично товарища Зотова по доставке младенца. Ты должен сохранять полное молчание о том, что нас видел и в какую сторону мы пошли.

— Есть хранить крепкое зотовское молчание. Они пошли дальше. Свернули в темный штрек. Еще несколько поворотов, проходов, хранивших вечную, непроницаемую тьму, обрадовали Мишу.

— Верно идем, Катюш, верно. Дикие сплошь места начались.

— Ну, раз верно, давай передохнем, — вздохнула молодая мама. — Детеныш, кажется, описался.

Пока Катя обслуживала юного Зотова, Миша покуривал при свече. Потом он заметил, что свеча быстро прогорает, задул ее и стал подсвечивать Кате фонариком. В какой-то момент ребенку что-то не понравилось, а может, просто осточертела пещерная жизнь. Он захныкал. Шмидт выругался про себя. Пока они не пересекли кольцевой коридор, ни о какой безопасности тут не стоило и задумываться. Но Ванечка не умел хранить режим молчания.

Они не услышали осторожно приблизившегося к ним человека и были пригвождены к месту лучом фонаря на каске и одновременно взяты на прицел автомата ППШ.

— А ну, пароль, — просипел простуженный голос.

— Да пошел ты, — тихо ответил Шмидт, вставая и прикрывая Катю от, возможно, опасного освещения.

— Ну? — напрягся подошедший.

— Ну, кзотова будь готов. Я не знаю, какой сегодня пароль. Я капитан Шмидт с ответственным…

— Ха-ха-ха, — с сиплым торжеством победителя рассмеялся этот человек. Ошиблись, господа агрессоры, супостаты зотовские. Решили дудковские вольные нивы потоптать?

Миша посветил в лицо незнакомцу и с трудом обнаружил в нем знакомца. Это был Равиль Кашафутдинов. Встреча одноклассников в экстремальных условиях. Равиль здорово постарел, а главное — был ранен в глаз или вовсе его лишился. Лицо перечеркивала повязка из ткани веселенькой расцветки.

— Равиль!

— А ну, задуть лучинушку, басурмане проклятые. Тут я командую.

Шмидт погасил свой фонарь. Катя взяла перепеленутого ребенка на руки и выглянула из-за плеча своего мужчины.

— Рав, ты не узнаешь нас? — спросила Катя.

— Равиль, я Миша, это Ка…

— Узнаю, что вы зотки поганые. Эх, любо дело Дудко, не ведено вас нонеча в плен брать. Зараз же говорите, с каким заданием проникли на нашу родную землю, и пошмаляю вас к зотовской матери.

— Хорошо, Равиль, я зараз тебе скажу наше задание.

— Откуда знаете мое боевое имя? Разведка сработала?

— С пятого класса знаю, Кашафутдинов, идиот ты несчастный.

— Доезжачий Кашафутдинов, — поправил Равиль.

— Равка, ну ты что? — чуть не заплакала Катя. — Мы же вместе сюда пришли в пещеру, год назад, наверное. Вспомни: Васька Рябченко еще был, Сашка Савельев… Ты забыл, Равчик, миленький.

— Так и не скажете задания? — настаивал одноклассник, поднимая оружие. — Именем товарища Дудко…

— Да сдох твой Дудко давно'! — выкрикнула Катя. — Нет его. Что ты делаешь…

— Задание!