Система Альфонса в Мире Боевых Искусств 2

Лу Инь сжала губы и выхватила меч; Мьяо Чжо вскинула руку и с ужасающей силой направила свою белоснежную ладонь прямо в сердце девушки, опуская её, как топор палача. Лицо судьи немедленно переменилось, его губы приоткрылись, он хотел объявить завершение поединка, но было поздно, слишком поздно, ладонь неумолимо приближалась и вдруг…

Глава 47 Кровь

Всё произошло слишком быстро.

Секунду назад на губах Мьяо Чжо блестела кровожадная улыбка, и белоснежная, как сама смерть, ладонь неумолимо приближалась к беззащитному сердцу, а уже в следующую девушка с голубыми волосами вскинула голову, и в глазах у неё засияло лазурное пламя. Миг промедления — и последнее вспыхнуло, точно свечка, брошенная в море сухой листвы. Мьяо Чжо почувствовала жар, затем боль; её тёмные глаза округлились, когда лазурный клинок вонзился в её белую ладонь, прорубил её насквозь и устремился глубже и глубже, глубже, глубже…

Крик пришёл погодя и казался чужим: как будто это не она, благородная наследница клана Мьяо, кричала, нет, орала, как резанный зверь, но голос сам вырывался у неё из горла. Она отпрянула, но противник шагнул прямо за ней, а затем ещё и ещё, и клинок продолжал впиваться в её тело, и наконец за спиной Мьяо Чжо вспыхнули чёрные крылья.

«Родословная!» — подумала Мьяо Чжо. Ей просто нужно пробудить свою родословную! И действительно, явился призрачный аист, более телесный, чем когда-либо раньше, однако даже это была не более чем мимолётная отдушина, ибо в следующую секунду его захватили лазурные вихри, и на глазах десятков тысяч зрителей другая, громадная огненная птица растерзала его на горелые ошмётки, а затем схватила Мьяо Чжо своими раскалёнными когтями и бросила прямо на меч…

— Кх!..

Мьяо Чжо шагнула назад.

Затем вниз.

Она сама не заметила, как упала на колени.

Мир вокруг неё кружился и вертелся. Трибуны. Люди. Растерянные лица. Небо. Трибуны. Люди. Испуганные лица. Небо. Трибуны… Люди… кровь… Она схватилась за своё горло и ощутила горячий фонтан, который хлестал наружу. Мьяо Чжо попыталась сделать вдох, и кипящая кровь устремилась в её горло и трахею; она закашляла, и красные капли стали вырываться у неё из носа; она хотела дышать, но ей казалось, что её шею сжимает невидимый жгут, всё сильнее и сильнее, превращая её голову в надутый красный прыщик…

Небо, трибуны, люди и вдруг: девушка с голубыми волосами. Она приближалась. В её глазах сияло лазурное пламя, но вовсе не это потрясло Мьяо Чжо, нет, в них было нечто ещё, или вернее не было чего-то: ничего. Ничего не было — только глубокая, леденящая пустота и ни единого чувства кроме неё, кроме Смерти.

Она стала в позу и вскинула меч, и вдруг Мьяо Чжо осознала, что сейчас ей отрубят в голову. Она попыталась закричать, но только кровь вырвалась у неё из горла, и алые капли забрызгали бледное лицо лазурной девушки, и её меч стал опускаться и…

— Поединок закончился! — раздался крик.

В последнюю секунду дунул ветер, и появился судья. Он перехватил лазурный клинок, когда последний находился в считанных миллиметрах перед горлом Мьяо Чжо. Лицо старца было одновременно суровым и удивлённым. Вдруг на нём показалась болезненная гримаса, и Мьяо Чжо увидела, как по ладони, которой он держал лезвие меча, побежали красные капли:

Кап

Кап

Кап…

— Ах! — вдруг раздался встревоженный вздох, а затем произошла перемена, которую Мьяо Чжо остаток своей жизни будет вспоминать в кошмарах. В один момент леденящее спокойствие на лице девушки с голубыми волосами испарилось — как будто за её стеклянными глазами вдруг вспыхнул мягкий огонёк. Она отпрянула и пролепетала:

— П-прошу прощения, извините…

Несколько секунд судья и Мьяо Чжо в шоке смотрели на смущённую девушку.

Затем Мьяо Чжо гаркнула кровью и рухнула лицом на каменные плиты:

Бах.

…

Сто тринадцать тысяч зрителей на трибунах.

Тысяча представителей благородных семейств на почётных местах.

Несколько сотен учеников Великих фракций на арене.

И гробовая тишина.

Казалось, если хорошенько прислушаться, можно разобрать порывы ветра в небесной вышине.

Даже в патриаршей ложе царило молчание, и вдруг…

— Интересно.

Наместник провинции Ман Фу, который уже подбирал слова похвалы, резко повернулся. Вместе с ним обратили головы все остальные повелители провинции. Все они посмотрели на Посланницу, которая вальяжно поддерживала подбородок тыльной стороной ладони и с лёгкой улыбкой наблюдала за ареной своими прекрасными фиолетовыми глазами.

Все они ощутили величайшее удивление — и немудрено. Ведь это был первый раз, когда последняя высказала замечание касательно происходящего на турнире. До сих пор Ман Фу постоянно хвалил и расписывал достоинства юных воинов — сама же Посланница только изредка кивала и отвечала ему пустой вежливостью; иной раз её служанка надменно фыркала, но главы провинции старались этого не замечать, и не более того. И вот, впервые, она сделала собственное замечание; впервые ей было… «интересно».

— … Не знала, что в таком захолустье может появиться Небесная родословная, — задумчиво проговорила служанка.

В её голосе больше не было презрения.