Система нервная

Он почувствовал через тонкую футболку, как горячее тело прижимается к его спине, как Аваров зарывается носом в его волосы на затылке, как нагло облапал его грудь, спуская загребущие конечности к ширинке на джинсах. Вот прохвост!

- Слушай, я вообще-то не за этим пришёл! – по возможности строго сказал Макс.

- А зачем? – прошептал тот в самое ухо, словно змей-искуситель. – Не звонишь, не пишешь, в шкафу меня больше не встречаешь… Зачем же сейчас пришёл?

- Поговорить, - неуверенно промямлил "Адам".

Максим, конечно, мог декларировать тут всё, что угодно, но его покорность и учащённое сердцебиение говорило обольстителю куда больше. Не останавливаясь ни на секунду, он продолжал тискать смущенного переговорщика, отираясь стояком об его задницу. Попытки вести диалог в такой ситуации теряли всякий смысл, и остатками поплывшего рассудка Макс решился перестать валять дурака и признаться хотя бы самому себе, зачем он здесь. Его влекло сюда ещё после их первой «свиданки», и это никак не было связано с работой. Всё указывало на то, что месье Дымов был грязным похотливым животным.

Меж тем, заарканенного страдальца уже тащили в спальню. Одежда аннигилировалась где-то по дороге, и на кровать они уже завалились голышом. Максим привычно оказался на спине, вдруг и не без умиления ощущая себя податливой шлюшкой. Всё было именно так, как ему нравилось, как он помнил, как ему снилось. Тёплый, даже горячий, Аваров мял и катал его по кровати, не сдерживаясь, ставил засосы и синяки. Пальцами, губами, зубами. Закрыв глаза, Макс пытался понять то, что сейчас с ним происходит. Секунда, другая, что-то крутилось в голове, блуждало неясной мыслью и – озарением: ему до одури хотелось подчиниться. Чужое доминирование и контроль заводили до дрожи. От мысли о том, что он "отдаётся", кровь ревела в ушах водопадом. Вдруг стало ясно, что дело не в охуенном минете и не в жарких, умелых поцелуях, а в том, что он нутром почуял в Илье того, кто сильнее. Этот бугай, не сознавая того, выпустил джинна из бутылки, и теперь Максим захлёбывался эмоциями. Удовольствие от того, что его «берут», перекрывало любой страх, любые сомнения. Сейчас он был готов принадлежать, к наручникам, к ошейникам, лишь бы его держали и никогда не отпускали. Он не искал боли и унижения, просто хотел заботы и власти над собой, хотел быть желанным, залюбленным до обморока. Он чуть не кончил от одного лишь этого ощущения полной гармонии. Проснувшееся желание заставляло стонать и раздвигать ноги, требуя консумации, посвящения. Обалдевший Аваров сатанел от вседозволенности, проявляя себя именно так, как сейчас хотелось новообращённому. Поставив его раком, растягивал смазанными пальцами, шлёпая по ягодицам и бёдрам.

- Ка-ко-о-ой послушный мальчик, - выстонал удовлетворённо-одобрительное, сквозь рык, прикусывая загривок.

Будто пребывая в изменённом сознании, Дымов двигал задницей, насаживаясь на чужие пальцы, лихорадочно шепча в подушку какие-то неясные просьбы. От этих почти противоестественных ощущений, незнакомых, болезненно-сладких, на грани того, что можно тихо стерпеть, внутри всё дрожало. Он специально не трогал себя, боясь кончить, ему хотелось тонуть в этом липком душном подчинении, вздрагивая от каждого резкого толчка или шлепка. И задохнулся, когда здоровенный член вдвинулся в него до упора. Растянувшийся анус конвульсиями посылал волны кайфа, возможно и боли, но Максима накрыло такое сумасшедшее счастье, что он заорал в подушку, сжался и кончил без рук. Перепуганный криком Илья тут же вытащил свой исполинский член и засуетился вокруг скрюченного любовника.

- Что? Что такое?! Где больно?!

А Макс валялся на боку, успокаивая дыхание. После такого ошеломительного оргазма ему хотелось только одного – чтобы его оставили в покое и не дёргали допросами. Аваров из "повелителя" как-то быстро вернулся обратно в обычного мужика и до следующего стояка желания подчиняться у Дымова не вызывал.

Случайно опустив ладонь в лужицу спермы на простыне, Илья обмер:

- Ты что?.. Ты... Ты уже?!.

Потрогал влажный опадающий член дремлющего засланца и восхищённо присвистнул:

- Какая находка!..

Уложив Дымова на спину, деловито встал над ним на колени и, нагло пользуясь тем, что человек, вообще-то, почти спит, повозил ему по губам своим членом. Затем подрочил себе, щипля Макса за соски, толкая ему в рот свои пальцы, и напоследок слил тому на грудь. Последнее, что услышал удовлетворённый неофит, проваливаясь в глубокий сладкий сон, был предвкушающе-угрожающий шёпот Аварова:

- Теперь-то я точно никуда тебя не отпущу, господин «не-гей»…

***