Система образования. Трудовик

Одолеваемый такими сомнениями я вышел из пристройки в коридор и нос к носу столкнулся с Максимом Васильевым, восходящей звездой юношеского хоккея, гордостью класса и предметом воздыхания девичьей части всех четырех параллелей девятых классов. Выглядел парень откровенно хреново: напуган, всклокочен, порядком возбужден и глаза безумные.

– Вадим Сергеевич, – размахивая перед моим лицом недоделанной окровавленной табуреткой прокричал тот. – Там Никифоров, Хомченко и Шниперсон кусаться полезли. Савченко укусили и он тоже кусаться полез. Так мы их табуретками того… Вот.

Да, девятиклассники с тяжелыми табуретками это вам не дошколята с аппликациями. Суровые парни.

– Двойки им поставлю, – заверил я его. – Больше ни у кого желания кусаться не возникает?

– Нет, – растерянно ответил тот. – Мы вроде всех упокоили. А вы голос в голове тоже слышали?

– Какой еще голос? – поморщился я.

– Ну, тот самый, про то, что слабые падут, сильные возвысятся и все такое.

Что-то такое я естественно слышал, но не в голове, а через динамик, который давно не работает и кажется, даже от питания отрезан, но парню об этом сообщать не стал. Вместо этого отодвинул его с дороги и заглянул в мастерскую.

Интересное кино. Четыре трупа возле танка… Ну не того танка, который с пушкой и гусеницами. Это так с легкой руки кого-то из учеников деревообрабатывающий станок еще советского производства назвали. Наверное, за характерный для военной техники оливковый окрас и соответствующие габариты.

Короче, трупы были, танк тоже присутствовал. А еще кровища и мозги по всему полу и даже стенам.

Ну, все, хана мне. Теперь точно посадят за нарушение техники безопасности на уроке. И что теперь делать?

Надо идти сдаваться так некстати обкурившемуся завучу. Или махнуть сразу к директору? Поднять записи с видеокамер. Авось еще удастся отбрехаться. Нет, турнуть-то меня турнут, это и ежу понятно. Но вдруг удастся обойтись условным?

– Вот что, ребята, – прочистив несколькими покашливаниями враз пересохшее горло, сказал я. – Посидите пока тут, а я пойду, узнаю, что дальше делать. Никого не впускайте и дверь за мной заприте изнутри.

Ученики как-то подозрительно быстро согласились, но стоило только мне отойти от барака, приютившегося на заднем дворе школы и используемого в качестве учебных мастерских, воровато оглядываясь, прыснули из дверей в разные стороны как тараканы на кухне.

Я мысленно плюнул на все это. Хрен с ними, урок сегодня последний, до окончания минут пять, не больше. Не отлавливать же их теперь, в самом деле? Но с директором все ж таки придется объясниться. Дать деру как девятиклассники – не вариант. Поймают – будет только хуже. Да и куда бежать?

За границу? Так у меня и сбережений не осталось. Все ушло на оплату кредитов. Зарплаты учителя не хватит даже на ближнее зарубежье, да к тому же в эти страны я и не горю желанием попасть. По мне так уж лучше в тюрьму. Придется сдаться добровольно.

Под эти грустные мысли я обогнул школу и наткнулся на очередную компанию подростков: сборная школы по легочному троеборью.

Почему по легочному? Так все очевидно: после звонка надо успеть добежать из класса до угла школы, выкурить сигарету и прибежать обратно. Тут, знаете ли, надо иметь легкие как у коня. Впрочем, сравнение неудачное, никотин эту слабоприспособленную скотину может скопытить на раз. А эти вон ничего, годами тренируются и хоть бы что. Так что легкие у них такие, что вышеобозначенный гужевой зверь дохнет от одной лишь завести.

С троеборьем тут еще проще. За перемену сбегать за угол надо три раза: после урока, среди перемены и до звонка на очередной урок. Наши заядлые спортсмены тренируются здесь не покладая рук, ног и бронхов.

Вопреки ожиданиям курением сейчас тут и не пахло. А пахло свежей кровушкой и мозгами.

Четверо кандидатов в мастера спорта по никотиновому потреблению месили кирпичами троих слабо трепыхавшихся на асфальте коллег.

Кирпичи в изобилии вываливались из старенького здания школы, которому капремонт обещают перед каждыми выборами в местное заксобрание. Ну, нет худа без добра, оказывается. Если бы не этот крошащийся угол, сейчас бы зомби могло быть семеро. С такой толпой я бы в одиночку не справился.

Все-таки это зомби. Выглядели они как зомби и вели себя соответствующе, даже будучи битыми оружием пролетариата пытались добраться до обидчиков и отхватить зубами кусок плоти, желательно побольше да помясистей.

Значит, я не совсем еще кукушкой поехал и весь этот бред, о котором Марина Николаевна вещала через отключенную систему оповещения, мне не мерещится. Пожалуй, вернусь-ка я в мастерскую да прибарахлюсь каким-нибудь инструментом. Потяжелее да поострее.