Система природы, или О законах мира физического и мира духовного

Если бы даже мы признали на мгновение эту природу мертвой, бездушной, слепой или сделали из случая владыку вселенной, то не лучше ли для нас было бы зависеть от абсолютного небытия, чем от бога, которого необходимо знать, но о котором нельзя получить никакого представления и с которым при желании составить себе такое представление приходится связывать самые противоречивые, неприятные, возмутительные и пагубные для человеческого спокойствия понятия? Не лучше ли зависеть от рока или судьбы, чем от какого-то безрассудного бога, наказывающего созданную им тварь за недостаточный разум и знания, которые он сам же ей дал? Не лучше ли броситься в объятия слепой, лишенной мудрости и каких бы то ни было планов природы, чем всю жизнь дрожать под бичом всемогущего разума, для того только и создавшего свои величественные планы, чтобы жалкие смертные обладали свободой противоречить им и нарушать их, неизменно становясь благодаря этому жертвами его неумолимого гнева. Хотя милорд Шефтсбери4 является очень ревностным теистом, но он правильно замечает, что "многие добродетельные люди стали бы спокойнее душой, если бы получили уверенность в том, что они зависят только от слепого рока: мысль о том, что бог существует, вызывает у них больший трепет, чем мысль о том. что он не существует". См. "Письмо об энтузиазме"; см. тают ч. II гл. XIII этого сочинения.

Глава 8. О ВЫГОДАХ, ПРОИСТЕКАЮЩИХ ДЛЯ ЛЮДЕЙ ИЗ ИХ ПОНЯТИЙ О БОЖЕСТВЕ, ИЛИ О ВЛИЯНИИ ЭТИХ ПОНЯТИЙ НА МОРАЛЬ, ПОЛИТИКУ, НАУКУ, СЧАСТЬЕ НАРОДОВ И ОТДЕЛЬНЫХ ЛИЦ.

Мы видели до сих пор, как мало обоснованы представления людей о божестве, как слабы их доказательства в пользу его бытия, как несогласны между собой их мнения об этом недоступном познанию существе. Мы убедились во внутренней противоречивости атрибутов, приписываемых богу теологией. Мы доказали, что это существо, одно имя которого способно нагнать страх, является всего лишь уродливым плодом невежества, запуганного воображения, мечтательности и меланхолии. Мы показали, что понятия о нем имеют своим источником предрассудки детства; переданные воспитанием, укрепленные привычкой, питаемые страхом, они поддерживаются затем силой авторитета. Словом, все должно было убедить нас в том, что столь распространенное на земле представление о боге является всеобщим заблуждением человеческого рода. Остается рассмотреть, полезно ли это заблуждение.

Никакое заблуждение не может быть полезно человечеству: оно всегда основывается на его невежестве или умственном ослеплении. Чем больше значения станут придавать люди своим предрассудкам, тем гибельнее для них будут их заблуждения. Поэтому Бэкон был вполне прав, говоря, что самая скверная вещь - это обожествленное заблуждение. Действительно, плоды религиозных заблуждений были и всегда будут самыми пагубными для человечества и распространенными среди него. Чем больше мы станем почитать эти заблуждения, тем больше они будут воздействовать на наши страсти, смущать нашу мысль, делая нас совершенно безрассудными, и влиять на все наше поведение. Трудно рассчитывать, чтобы человек, отказывающийся пользоваться своим разумом в том, что, как он думает, наиболее важно для его счастья, стал прибегать к нему при каких-нибудь других обстоятельствах.

Достаточно немного поразмыслить, чтобы вполне убедиться в этой печальной истине и увидеть в гибельных представлениях людей о божестве подлинный источник всех их предрассудков и бедствий, жертвами которых они являются. Но как было раньше сказано, польза является единственным критерием при оценке взглядов, учреждений, теорий и поступков разумных существ; мы должны ценить все эти вещи лишь по доставляемому ими нам счастью; если они бесполезны нам, мы должны отвернуться от них; если они пагубны, мы должны отвергнуть их; согласно указаниям разума, мы должны относиться к ним с тем большим отвращением, чем вреднее они для нас.