Система природы, или О законах мира физического и мира духовного

Если религиозные взгляды так непостоянны и зыбки у одного и того же индивида, то сколь различными они должны быть у разных существ, из которых складывается человеческий род? Если, быть может, не существует и двух людей, совершенно одинаково видящих какой-нибудь физический предмет, то не должны ли они еще более различно смотреть на вещи, существующие лишь в их воображении? Сколь бесконечным разнообразием должны быть отмечены их представления об идеальном верховном существе, вынужденные меняться каждую минуту? Словом, было бы безрассудно приписывать людям то, что они должны думать о религии и боге: эти представления целиком являются плодом воображения, и у людей, как мы уже неоднократно говорили, никогда не будет общей меры для них. Бороться с религиозными взглядами людей - значит бороться с их воображением, их организацией, их привычками, дающими им возможность усвоить самые нелепые и необоснованные взгляды. Чем энергичнее работает воображение людей, чем пламеннее они относятся к вопросам религии, тем труднее разуму избавить их от призраков: эти призраки становятся необходимой пищей их пылкого воображения. Одним словом, бороться с религиозными взглядами людей - значит бороться с их страстью к чудесному. Люди, одаренные живым воображением, постоянно вопреки увещаниям разума возвращаются к призракам, благодаря привычке ставшим для них дорогими, хотя бы они были вредными или опасными; каждый из них в утешение себе украшает эти призраки на свой лад. Так, человек с мягкой душой нуждается в боге, которого он любил бы; счастливому мечтателю нужен бог, которого он мог бы отблагодарить, несчастному мечтателю нужен бог, принимающий участие в его страданиях; верующему меланхолического склада нужен бог, огорчающий его и поддерживающий в нем расстройство, ставшее необходимым для его болезненной организации. Мало того, неистовствующему аскету нужен жестокий бог, вменяющий ему в обязанность быть бесчеловечным по отношению к самому себе, а вспыльчивый фанатик считал бы себя несчастным, если бы бог не приказывал ему испытывать на других действие своего пылкого темперамента и своих буйных страстей.

Тот, кто довольствуется приятными иллюзиями, несомненно, менее опасен, чем мечтатель, душу которого тревожат отвратительные призраки. Если мягкий и добродетельный человек не причиняет вреда обществу, то человек с сильными страстями рано или поздно окажется вредным для своих ближних. Бог таких людей, как Сократ или Фенелон, подходит для людей столь же мягких, как они сами; но он не может, не принося вреда, быть богом целого народа, где редко можно найти людей такого закала. Божество, как мы уже не раз указывали, навсегда останется для большинства смертных каким-то страшилищем, способным расстроить их воображение, разнуздать их страсти, сделать их вредными для окружающих. Если добродетельные люди рисуют себе своего бога в виде благого существа, то порочные, непреклонные, неспокойные, дурные люди аналогичным образом приписывают своему богу собственный характер и пользуются его примером, чтобы дать полный простор собственным страстям. Каждый человек созерцает призраки по-своему, а те, кто представляет божество в виде отвратительного, злого и жестокого существа, всегда будут значительно многочисленнее и опаснее, чем те, кто рисует его себе в привлекательных красках. На одного осчастливленного этим призраком придутся тысячи несчастных; рано или поздно бог станет неиссякаемым источником всякого рода расколов и безумств; он станет смущать невежд, на которых всегда имеют влияние обманщики и фанатики; он будет пугать трусов и малодушных, склонных из-за своей слабости к вероломству и жестокости; он заставит трепетать самых добродетельных людей, которые при всей своей добродетели будут бояться немилости своенравного и капризного бога; он не удержит от злодеяний дурных людей, которые, не думая о нем, станут совершать преступления или даже используют его, чтобы оправдать свои злодеяния. Одним словом, в руках тиранов этот тиранический бог послужит орудием подавления свободы народов и безнаказанного нарушения справедливости. В руках жрецов этот бог окажется талисманом, при помощи которого можно обмануть, ослепить и подчинить себе как государей, так и подданных; наконец, в руках народов этот идол всегда будет обоюдоострым оружием, которым они сами нанесут себе смертельнейшие раны.