Система природы, или О законах мира физического и мира духовного

Не более последовательны люди и в вопросе о признательности, которой они, по их мнению, обязаны божеству. Разве не справедливо, говорят они, отблагодарить божество за его благодеяния? Разве не верх неблагодарности не почитать виновника нашего существования и творца всего того, что делает это существование приятным? Но, значит, скажу я им, ваш бог действует из интереса и похож на людей, которые, даже поступая бескорыстнейшим образом, требуют по крайней мере выражения признательности за оказанные ими благодеяния? Неужели ваш столь могущественный и столь великий бог нуждается в вашей признательности? Кроме того, на чем основывается эта ваша благодарность? Разве бог одинаково добр ко всем людям? Разве большинство из них довольно своей судьбой? Разве вы сами всегда удовлетворены своим существованием? Мне скажут, без сомнения, что само это существование величайшее благо. Но как можно считать его серьезной выгодой? Разве оно не заключено в необходимом порядке вещей? Разве оно не вошло необходимым образом в неизвестный план вашего бога? Разве камень обязан чем-нибудь архитектору, который счел его необходимым для своей постройки? Разве вы знаете лучше, чем этот камень, скрытые намерения вашего бога? Разве, будучи способны чувствовать и рассуждать, вы не замечаете на каждом шагу, что этот чудесный план заставляет вас страдать? Разве сами ваши мольбы к зодчему мира не доказывают, что вы недовольны? Вы родились, не желая того; ваше существование - нечто довольно ненадежное; вы страдаете вопреки вашему желанию; ваши удовольствия и страдания не зависят от вас: вы не вольны ни в чем; вы ничего не понимаете в плане мирового зодчего, которым не перестаете восхищаться и в котором помимо вашего ведома нашли себе место; вы постоянная игрушка обожествляемой вами необходимости; ваш бог, призвав вас к жизни, заставляет вас потом покинуть ее; на чем же основываются ваши великие обязанности по отношению к провидению? Разве тот самый бог, который породил вас на свет и наделил потребностями, а ныне сохраняет вас, не отнимет у вас в один прекрасный момент всех этих мнимых преимуществ? Если вы считаете существование величайшим из благ, то разве потеря этого существования не есть, с вашей точки зрения, величайшее из бедствий? Если смерть и страдание являются огромным злом, то разве они не уравновешивают добра, заключающегося в факте жизни и в иногда сопровождающих ее удовольствиях? Если в планы провидения одинаково вошли ваше рождение и ваша смерть, ваши наслаждения и ваши муки, то я не вижу, почему вы должны благодарить его. Чем можете вы быть обязаны господину, который вопреки вашей воле заставляет вас появиться на этот свет, чтобы начать опасную, неравную игру, в которой вы можете проиграть или выиграть вечное блаженство?

Правда, нам говорят о загробной жизни, в которой человек будет якобы вполне счастлив. Но даже если допустить на минуту возможность загробной жизни (столь же мало обоснованной, как и бытие существа, от которого ее ожидают), то во всяком случае надо подождать благодарить за нее бога до тех пор, пока мы не узнаем ее на опыте: в знакомой нам земной жизни люди гораздо чаще несчастны, чем счастливы. Если бог не мог, не желал или не дозволил, чтобы его любимые создания были вполне счастливы на земле, то откуда мы знаем, что он сумеет или захочет сделать их более счастливыми в загробной жизни? Нам ответят ссылкой на откровения, на формальные обещания божества, обязавшегося вознаградить своих любимцев за бедствия, которые они терпят на земле. Допустим на минуту подлинность этих обещаний; но разве сами эти откровения не показывают нам, что благое божество назначило вечные мучения для большинства людей? Если эти угрозы реальны, то неужели люди должны быть признательны божеству, которое без их ведома наделило их жизнью, чтобы они, пользуясь своей мнимой свободой, подвергались риску вечных злополучий?

Не лучше ли было бы для них вовсе не существовать или же существовать в виде камней и животных, от которых, как предполагают, бог не требует ничего, чем пользоваться своими пресловутыми способностями и привилегией иметь заслугу и вину, что способно довести разумные существа до ужаснейшего несчастья? Если принять во внимание незначительное количество избранных и огромное число осужденных, то найдется ли здравомыслящий человек, который согласился бы, будь это в его воле, подвергаться риску вечного осуждения?