Система природы, или О законах мира физического и мира духовного

Поэтому нужно определить, истинны ли принципы атеиста, а не похвально ли его поведение. Разумеется, атеист, который, обладая превосходной теорией, основывающейся на данных природы, опыта и разума, предается излишествам, опасным для него самого и пагубным для общества, показывает тем самым, что он непоследовательный человек. Но и в этом отношении он не хуже верующего, который, веруя в доброго, справедливого, совершенного бога, тем не менее совершает во имя его ужаснейшие поступки. Тиран-атеист не страшнее тирана-фанатика. Неверующий философ не так опасен, как жрец-фанатик, сеющий раздор между своими согражданами. Обладающий властью атеист отнюдь не опаснее, чем король-гонитель или свирепый инквизитор, верующий меланхолик или мрачный изувер. Последние, конечно, встречаются не реже, чем атеисты, взгляды и пороки которых далеко не в состоянии влиять на общество, преисполненное предрассудков и поэтому неспособное даже выслушать их.

Невоздержанный и сластолюбивый атеист не более страшен, чем суеверный человек, сочетающий со своими религиозными взглядами распущенность и развращенность. Неужели кто-либо серьезно думает, будто атеист или вообще человек, не боящийся мести неба, станет ежедневно напиваться, соблазнит жену своего друга, взломает дверь своего соседа, позволит себе всякого рода излишества, пагубные для него и заслуживающие наказания? В пороках атеиста нет поэтому ничего особенного по сравнению с пороками религиозного человека: в этом отношении они стоят друг друга. Неверующий тиран не хуже для своих подданных, чем тиран верующий: находящиеся под владычеством последнего народы нисколько не счастливее от того, что управляющий ими тигр верит в бога, осыпает его жрецов подарками и преклоняет перед ними колени. В государстве же, управляемом атеистом, по крайней мере не надо бояться религиозных притеснений, преследований за инакомыслие, гонений или неслыханных насилий, предлогом для которых даже в царствование кротчайших государей являются интересы неба. Если какой-нибудь народ оказывается жертвой страстей и безумств неверующего государя, то он по крайней мере не страдает ни от слепой приверженности последнего к непонятным ему теологическим учениям, ни от его фанатического рвения, самого разрушительного и пагубного из всех страстей государя. Тиран-атеист, преследующий людей из-за различий во взглядах, был бы человеком, не следующим своим принципам; он только лишний раз подтвердил бы то наблюдение, что люди гораздо чаще следуют своим страстям, интересам, темпераментам, чем своим теориям. Во всяком случае ясно, что у государя-атеиста меньше предлогов, чем у верующего правителя, дать простор своей природной злобе.

Действительно, если решиться хладнокровно исследовать этот вопрос, то легко убедиться, что имя божье всегда было на земле предлогом для разнуздывания людских страстей. Честолюбие, обман и тирания, объединившись между собой, использовали его, чтобы довести народы до ослепления и поработить их. Государь пользуется им, чтобы придать божественный ореол своей особе, небесную санкцию своим правам, вид повелений свыше своим несправедливейшим и нелепейшим прихотям. Жрец пользуется им, чтобы оправдать свои притязания, безнаказанно удовлетворить свою жадность, гордость и стремление к независимости. Мстительный и раздражительный изувер пользуется им, чтобы дать полный простор своей мести и своей жестокости, своей ярости, которую он называет угодным богу рвением. Одним словом, религия пагубна, так как она узаконивает и оправдывает страсти и преступления, плоды которых пожинает. Согласно утверждению служителей религии, все позволено, когда надо отомстить за всевышнего, и, таким образом, божество существует как будто лишь для того, чтобы оправдывать и прикрывать гибельнейшие злодеяния. Когда атеист совершает преступление, он по крайней мере не может ссылаться на своего бога, который якобы приказывает ему и одобряет его поступок; между тем именно ссылкой на божество изувер оправдывает свою злобу, тиран - свои гонения, жрец - свою жестокость и непокорность, фанатик - свои излишества, монах - свою бесполезность.

"Не абстрактные теоретические взгляды, но страсти,- говорит Бейль, побуждают нас действовать". Атеизм - это такое мировоззрение, которое не сделает из добродетельного человека дурного, а из дурного добродетельного. "Последователи Эпикура, - говорит тот же автор, - не стали развратными оттого, что они усвоили учение Эпикура; наоборот, они усвоили плохо понятое ими учение Эпикура лишь потому, что были развратны. (Бейль, Разные мысли, 177.)