Система ценностей

Постепенно глаза 657-го привыкли к солнечному свету. Сквозь соленую пелену он уже мог различать голубое небо над своей головой и белые облака беззаботно убегающие куда-то вдаль. Он все еще сидел на верхушке шара и держался за горлышко разбитой бутылки. Правда, сейчас, при солнечном свете, он увидел, что шары, вокруг него не черные, а скорее темно-серые, и выглядят они не так грозно и неприступно, как казалось ему совсем недавно. Воздух вокруг него был прозрачный и чистый. И он, даже и не дышал сейчас этим воздухом, а вкушал эту окружающую его субстанцию, как вкушают редкое и драгоценное лакомство.

Неожиданно, откуда-то сбоку от него возникло широкое, острое, серебристое огромное лезвие. Яркие солнечные лучи разбивались о его кромку и отражались от этой отполированной плоскости, наполняя все вокруг, холодным зловещим сиянием.

Очень быстро это лезвие приблизилось к 657-му и разрезало его тело, не встретив на своем пути ни малейшего сопротивления. Он так и не успел ни испугаться, ни почувствовать боли. Просто, его голова, руки и туловище оказались наверху, на гребне этого холодного и бесчувственного инструмента, а ноги остались внизу, в серой маслянистой бездне, которая осталась далеко позади, где-то в прошлом. Потом большой темно-красный, овал раскрылся над его головой. Теплый, гнилостный запах наполнил все пространство вокруг 657-го, и горячая тьма поглотила его навеки.

СИСТЕМА ЦЕННОСТЕЙ

ЧАСТЬ 1.

Эту историю я услышал и записал в одном загородном клубе, где ваш покорный слуга отдыхал прошедшим летом. Впрочем, я оказался там почти случайно, и обстоятельства сопутствующие этому я опускаю за ненадобностью.

Это маленькое приключение происходило на открытой веранде ресторана, расположенного на берегу пруда. Я зашел туда, чтобы полюбоваться удивительно красивым июньским закатом, случившимся в этот вечер.

О! Как очаровательны! Как сказочно тихи и доверительны, бывают вечера в Подмосковье! Когда диск солнца уже скрылся за горизонтом, и только его последние лучи слегка золотят седеющий небосвод. Небо, кажется, и не собирается темнеть, и лишь самые смелые звезды едва проступают на его бархатной поверхности.

Полумрак окутывает землю. Ветви деревьев, листва и трава, все вокруг замирает. И даже воздух, хрустально-прозрачный в этот час, неподвижен и вязок, как будто боится спугнуть эту робкую тишину случайным порывом ветра. Вода в пруду становится неподвижной и гладкой, превращаясь в зеркало, для того чтобы бледная луна, взошедшая над землей, могла полюбоваться своим трепетным отражением.

Я уселся за столик и попросил официанта, возникшего из вечерней темноты словно привидение, принести кружку пива. Я говорил шепотом, так как, слишком трогательным и волнительным был этот час уходящего заката.

Поначалу я и не заметил, что за соседним столиком сидели два незнакомца и о чем-то тихо разговаривали. Точнее, говорил один из них, а второй – почти все время молчал и лишь изредка задавал вопросы.