Систематическое богословие. Т. 3

Множество споров было вызвано «амбивалентностью истины как целого». Вполне очевидно, что любое утверждение об объекте составляется из тех понятий, которые сами по себе нуждаются в определении. То же самое справедливо и в отношении тех понятий, из которых составляются эти определения, и так до бесконечности. Всякое частное утверждение предварительно, поскольку конечное существо не может постичь целого, а если оно и претендует (как это делают некоторые метафизики) на целостное восприятие, то мы имеем дело с самообманом. Таким образом, та единственная истина, которая дана человеку в его конечности, будет фрагментарной, раздробленной и неистинной, если измерять ее той истиной, которая воплощена в целом. Но и само по себе это измерение тоже неистинно, поскольку оно привело бы к исключению человека из любой истины — даже из истины этого утверждения. Амбивалентность понятийного образца заводит в дебри метафизической дискуссии. Сегодня это является преимущественной проблемой физики, поскольку некоторые

68

ученые считают определяющие физические понятия (такие, как атом, силовое поле и т. д.) всего лишь продуктами человеческого сознания без какого-либо fundamentum in re (основания в реальности), тогда как другие ученые подобное основание им приписывают. Та же самая проблема возникает и в социологии с понятием общественных классов, и в психологии - с понятием комплексов, и в истории - с названиями исторических периодов. Амбивалентность заключена в том факте, что, создавая обширные понятийные образцы, когнитивный акт изменяет встречаемую реальность так, что она становится неузнаваемой.

И, наконец, можно указать и на ту «амбивалентность аргументации», в которой цепь аргументов создается для того, чтобы концептуализиро-вать структуру вещей, хотя определяющую роль здесь играют те необсуждаемые допущения, которые остаются незамеченными познающим субъектом. Это истинно и в отношении того исторического контекста, в котором возникает аргумент, и в отношении того незаметного влияния, которое оказывает на аргумент общественная позиция познающего субъекта (влияние это именуется идеологией), и, наконец, в отношении неосознанного воздействия психологической ситуации познающего субъекта (воздействие это называется рационализацией). От этих сил всякий аргумент зависит даже и тогда, когда соблюдается строгая научная дисциплина. С помощью метода не преодолеть фундаментальный разрыв между субъектом и объектом.

Из этих примеров ясно, почему те, кто осознает амбивалентности когнитивного акта, часто пытаются избежать их посредством трансцендиро-вания разрыва в направлении мистического единства; истина для них -это мистическое преодоление субъект-объектной схемы.

Другая попытка обрести неамбивалентное предпринимается через создаваемые искусством образы. Верится, что именно в художественной интуиции и в ее образах можно обрести то воссоединение theoria и реальности, которого по-иному достичь невозможно. Однако эстетический образ не менее амбивалентен, чем когнитивное понятие и овладевающее слово. В эстетической функции разрыв между выражением и выражаемым представляет собой разрыв между актами theoria и встречаемой реальностью. Амбивалентности, возникающие вследствие этого раскола, могут быть проиллюстрированы теми конфликтами стилистических элементов, которые характерны для всякого произведения искусства и, опосредованно, для всякой эстетической встречи с реальностью. Это элементы натурализма, идеализма и экспрессионизма. Каждый из этих терминов несет на себе печать тех или иных вышеупомянутых амбивалентностей языка, но нам без них все-таки не обойтись. В этом контексте натурализм соотносится с художническим побуждением представить объект или в его обычном виде, или в строго научном освещении, или в сильном преувеличении. Если следовать этому побуждению радикально, то материал пересиливает самовыражение и оборачивается сомнительным подражанием природе — «амбивалентностью стилистического натурализма». В этом же контексте идеализм соотносится с противоположным художническим побуждением - побуждением выйти за пределы обычно встречаемой реальности в направлении к тому, чем вещи являются по сути и чем, следовательно, они Должны быть. Это — провозвестие той осуществленное™, которой нет ме-

69