Его было бы мало ранить, практически нельзя отравить и уж точно нельзя испугать. Однако он и дрался весь свой короткий период после того, как система его «возродила», в основном с игроками, то есть — с живыми.
С мертвяком своего уровня он столкнулся впервые, в отличие от меня, который почти сразу стал махать саблей по обе стороны баррикад.
В какой-то момент Мамас разозлился, снова перекинул клинок в правую руку, а в его левой руке вспыхнуло ярко-алое сияние огненной магии, которой он с рёвом шарахнул меня в лицо.
Рефлекторно припав к щиту (а это вообще один из базовых рефлексов пехотинца) я сгруппировался и ударный фаербол принял на себя шлем.
Во мгновение ока я меняю палаш на копье, и атакую его в живот. Степняк успевает чуть отклонится и колющий удар приходится вскользь.
Извлекаю молот и по большой дуге бью его сверху. Он перехватывает клинок второй рукой, приподнимая над собой в блокирующем движении. Его степняцкий меч принимает на себя удар и, в слабой вспышке уничтожаемого системного (и, наверняка, непростого) оружия — ломается на несколько частей.
Удар палаша приходится снизу, по его ногам, в его руке во вспышке появляется копьё, которым он ловит мой клинок и пытается тут же контратаковать уколом мне в грудь. Отскакивая влево и снова бью в район ног уже слева. И вновь он точным ударом намерен отклонить мой палаш.
На долю секунды мой клинок исчезает, помещаемый в инвентарь, потом появляется, но уже к моменту, когда вражеское копьё пролетает сквозь пустоту и промахивается из-за такого, системного — финта.
Моё оружие безнаказанно достигает тела противника. Удар приходится ему по ногам, и он наклоняется.
Луплю его сбоку, он успевает извлечь щит и сгруппироваться, но мой удар, тем более вложенный в божественное оружие, слишком силён.
Удар молота раскалывает его щит на части и отбрасывает Мамаса на турнирную поверхность так сильно, что с него слетает шлем.
Я не тороплюсь его добивать, даю ему возможность растерянно встать, подобрать шлем и сменить оружие на ещё один, вероятно, запасной — кривой меч.
Я снова, довольно самонадеянно — сменил оружие на клинковое и дал возможность противнику себя атаковать.
Он нанёс мне наклонный, сильный, на вытянутой руке — удар, в которой он вложил весь свой вес, однако, я всё ещё находился под нейроразгоном и каждое его убийственно опасное движение было для меня понятным и предсказуемым.
Не блокирую удар классическим контрударом, отклоняюсь всем телом, переношу вес назад, отставляя локти, а палаш ставлю под наклоном, почти под углом удара, ближе к своей груди и чуть придерживаю раскрытой ладонью левой руки, таким образом, что мой клинок встречает клинок противника по касательно и плавно отклоняет от меня, не останавливая его основного движения и уводя инерцией подальше.
И когда на долю секунды клинок степняка оказывается уже в стороне от меня, обратным движением выпрямляюсь вперёд, перенося вес на правую ногу и мой правая рука вместе с палашем распрямляется в одну убийственную прямую линию, конец которой проходит в мерцающий магическим огнём глаз мёртвого короля.
Доля секунды и я наваливаюсь, одновременно извлекая
Мой палаш, преодолевая сопротивление, проходит сквозь череп врага.
Я отскочил, рефлекторно ожидая что может последовать взрыв или ещё какая-то подлянка, а сам степняк завалился на спину с бесславным грохотом. Уже через долю секунды труп моего врага мигнул и исчез. Хм. Это система забрала себе процент, трофеи с его трупа и инвентаря. Может и камень опыта из него запилит, уже для какого-то другого, следующего мира, входящего в систему.
По опыту неплохо, осталось сколько там? 2490 опыта? Набивать на зомби, по три-пять единиц, то за пять-семь сотен мертвяков можно догнать себя до следующего уровня.
Что-то вроде жизненного, а если точнее то и безжизненного, то есть в статусе беспокойного мертвяка — опыта мне подсказывает, что заниматься тупым истреблением рядовых зомби мне не светит, наверняка судьба припасла для меня какую-то особенно глубокую и вонючую яму с дерьмом, куда надо будет нырять со всем присущим мне энтузиазмом.
В этот раз жмурюсь.
Всё то же поле, всё те же гули вокруг, Хайна не видно. Наверное, ушёл заниматься клановыми делами.