— Дворец это очень мило… Но как нам выбрать? Там столько долин и рек! Я видела чудесное высокогорное озеро, но там, наверное, холодно. Правда с одного из берегов бьют термальные источники… Не знаю, нам придётся выбирать.
— Рад, что идея цепляет. Ничего если это будет несколько мест, пусть так. Главное не бродите там без охраны из болванчиков. Помни что я рассчитываю, что ваши аппетитные попки будут в целости к моему возвращению.
— А куда тебя опять система несёт?
— В мир каких-то гоблинов. Принудительное задание, — не моргнув глазом, соврал я.
— Ты там не суёшь свой член в посторонних девок?
— Меня царицей соблазняли, но не поддался я.
— Какой царицей? Я этой шмаре глаз на жопу натяну.
— Это фигура речи. Короче, нет и впредь завяжусь узлом и сдерживаюсь.
— Вот, сдерживайся. Мы ради тебя на всё готовы, а ты там держи себя в руках. И постарайся что-то придумать с волосами. Может там косметолог какой-то попадётся. Хорошо? Мр-мр-мр.
— Пока, моя красотка, мне ещё надо Бисс Ураю набрать, приказать чтоб дал всё что вы попросите.
…
Я поговорил ещё и с Константином, с Цезарем и Бисс Ураем. Армия людей, как сказал великий Понтифик и диктатор римский — чувствовала себя неплохо, восстанавливала связь между частями, налаживала логистику, взяла под контроль производство боеприпасов (что касается старых, несистемных вооружений) и постепенно поставила на поток системную прокачку малыми отрядами.
Конечно, появление в серых зонах орд умертвий здорово путало карты. Однако, как доносила разведка, умертвия, в отличие от зомби — атаковали и армию Бога Машин, то есть на земле сложилась ситуация все против всех, люди-монстры-умертвия-зомби-Бог Машин.
Причем моя фишка, брошенная на игровой стол, а именно технология обращения в гулей, постепенно меняла баланс сил, потому что люди могли обложиться гулями, и в значительно меньшей степени вампирами, драуграми и кланами некромантов — как буфером против зомбированных. С каждым днём центры управлению людей получали всё больше информации про особенности взаимодействия с нежитью, которую на первых порах только без особого успеха истребляли.
Кое-кто, не будем показывать пальцем, хотя это американцы, рассматривали зомби и прочую нежить как потенциальных рабов, трудовых и военных.
Старый Свет, не без помощи меня, пришёл к выводу что эффективнее ставить в строй идейно мотивированных гулей, которые способны защищать мир людей, как мир, где живут их жёны, дети, друзья, родственники и которые, будучи солдатами, имеют иммунитет как к зомби, так и разумным дозам свинца.
Время покажет, чья логика лучше.
Я сидел на филейной части в
Система никуда не торопилась, давала мне два часа на подготовку, чтобы потом открыть портал, который будет активен в ожидании моего прохода ещё целых полчаса.
По моему скромному опыту путешествие в другой мир это всегда долго и даже, местами, нудно.
Объем моего прокачанного системой инвентаря — девяносто кубометров. В инвентаре пустовали две трети этого объема, однако сейчас я всё что было большим и не могло пригодиться мне даже в глубокой теории в моем военном походе к гоблинам, я вынимал, отчего посреди личной комнаты у меня образовалась большая гора всякого хлама.
И если бы у меня был психиатр и, если бы таковой видел эту гору, у него сто процентов возникло бы массу неприятных вопросов. Например, на кой хрен мне новенькая чугунная ванна? Кстати, не помню, когда и откуда я её стащил.
Куча оружия — осталась во
Большую часть карт, оружия и барахла я всё же оставил в инвентаре. Ну а вдруг?
Перебирал карты. Всё больше хлам, проходные навыки.
У меня в наличии тридцать единиц очков развития. Куда мне их тратить, спрашивается? Прокачивать силу и ловкость?
Раз уж есть время, открыл
В каждом случае достигнул расовый предел, потолок. Теоретически, предел можно преодолеть, вложив очко в нужный параметр. При инвестировании, «потолок» может быть снят, очко будет потеряно, для собственно — роста потребуется тратить следующее очко.
В принципе, я и так силён как полтора Тайсона, но…
Вкладываю сразу пять очков развития. Остаток 24 очка.
Даже меня с почти отсутствующей чувствительность к боли накрывает волной судорог и ошеломляющей боли. Зато через девять минут, когда мир перестал быть в овчинку, прилетело сообщение.