— Это всё байки, покажи мне хоть одного человека, которого я бы обманул или предал!
— После такого не живут.
— Мы вроде остановились на том, что не враги.
— Перворождённый гуль подтверждает твои слова и не отказывается от благодарности. Враг этот тот, кто в меня стреляет. Прецедентов пока не было. Пока… Даже есть ощущение, что Многоликий Локи хочет использовать меня в своих интересах. И возможно, теоретически, что они не противоречат моим.
— Конфликт появляется в противоречии целей и желаний. Вот что тебе нужно знать и что, как ни странно, является правдой. Первое. Ты один из немногих, кто воспринимает Бога Машин всерьёз. Этот шельмец не ведёт открытого конфликта с человечеством, развиваясь как болезнь, без внешних проявлений. Эдакий рак с тремя сотнями метастазов. И второе. Есть человеческая монеторская звезда. Есть Юпитер, а это, знаешь ли, не планета и даже не красивая девушка из Голливуда, а бородатый хохотун из Критской общины. Есть я, достойный и умный муж. Есть Нёргал, сексуально озабоченная психопатка, которая трахается со своими сюзеренами, а потом убивает их. Всё это люди. А есть Бог машин. Если он придёт к власти, никого из человеческих богов не будет, потому что не будет человечества. Так что ответ на твой вопрос…
— Я ничего не спрашивал.
— Спрашивал. — Локи делает затяжку, а потом метко отправляет недокуренную сигарету точно в полуоткрытый рот одного из трупов-конструктов. — Да. Ты нашёл его. Валяй, пробуй, отнесись со всей серьёзностью. А ты!
Тем временем однорукий пытается уползти, Локи плавно, но быстро перемещается, хватает его за ногу, подбрасывает как куклу, почти невесомо и ловко усаживает на свой антикварный стул. Потом наклоняется, долгие секунды смотрит глазами в глаза, парень резко вскрикивает и закрывает лицо руками, начинает горько и безудержно рыдать.
— Он твой, перворождённый гуль. Твой персональный
— Увидимся? — с сомнением (не уверен, что хочу этого) спрашиваю я.
— Увидимся, — с шикарной, обаятельной, открытой белозубой улыбкой, такой улыбкой, что ему хочется верить и идти за ним, пусть даже на смерть, говорит бог и исчезает.
С шумом выдыхаю через ноздри.
— Так и атеистом станешь.
Трясу ревущего парня, попутно заряжаю запрос в карту раба, коих у меня почти не осталось. Не знаю, что там хитрожопый скандинавский бог колдовал над ним, но он принял запрос без разговоров, изредка всхлипывая, утирая слёзы.
— Есть мана? Можешь колдовать? Ах да, ты же местности не знаешь, навигации. Откуда сам, кстати?
— Порт Тартус, район парка Бассель-Аль-Асад.
— А русский откуда знаешь? А,
Без лишних слов убираю его в карту и несусь
Свищу (с новыми зубами это оказалось сложно), подзывая
Тот привёл-таки слегка потрёпанный отряд зомби и сейчас куда-то запропал. Ладно, пёс с ним.
Советоваться с толпой слаборазвитых в плане интеллекта зомби — глупо, но других советчиков у меня под рукой нет.
Откашлялся, набрал Пельштейна. Времени половина четвёртого утра. Темно. Мстислав взял трубку, судя по звукам, он что-то жевал.
— Кто там с тобой? Есть Цезарь?
— Разве что салат, — хохотнул сам себе Пельштейн. — Могу подключить Марину Стейн, она тоже в штабе, не спится ей.
— Давай.
— Привет, Лёня. Всё возможности не было… Спасибо тебе за ногу, хотя если помнишь, ты же сам напал и сам оттяпал, так что осадок у меня остался. За сестру спасибо, вот серьёзно.
— А можешь мне разбудить Диктатора и Великого Понтифика? Совет нужен, стратегический.
— Леонид Юрьевич, после того, что ты для меня сделал, я могу тебе отсосать, но генерала будить не стану. Знаешь сколько у него дел и придурков на попечении?
Покосился на
— Ладно. Тогда… Штаб там у вас… Небось экраны по стенам, карты, схемы и так далее.
— Ты очень прозорлив.
— Мстислав, ты на связи? Включи данные твоей авиаразведки.