Системная ошибка. Любовь не по программе

— С мобильника отца. Мой телефон мать забрала…

Я некоторое время пялилась на неизвестный номер, от которого стоял пропущенный три часа назад.

— На тренировке ставлю на беззвучный, — сокрушенно пояснила я. — И перезваниваю только тем, кто вбит в телефонную книгу. Иди в душ, — поторопила его, отстраненно подмечая, что выглядит он вполне здоровым, даже не похудел. Разве что цвет лица… бледноват. — Потом я жду подробного рассказа.

— Само собой, — ухмыльнулся Дима и, поймав меня, крепко поцеловал.

А уже после этого, довольный, бодро зашагал в душ.

Я быстро переоделась и поспешила на кухню, заваривать чай.

В мыслях была приятная пустота. Мне впервые за три недели было так хорошо. Я наконец-то опять ощущала себя счастливой.

Дима зашел на кухню как раз, когда я разливала заварившийся чай по кружкам. И опять полез обниматься, да так неожиданно, что я чуть не вывернула на пол содержимое заварника. Но одергивать его не стала. Это то, что было необходимо и ему, и мне.

— Ты должна рассказать мне, как жила это время, — хрипло пробормотал Дэймон за моей спиной.

— Не раньше, чем ты расскажешь, куда пропал, — тихо выдохнула я.

— О, это длинная и печальная история, — как-то зло процедил он и, отойдя от меня, сел на табуретку. — Если коротко… У моей маменьки окончательно крыша поехала.

— Я это поняла, когда узнала, что тебя куда-то перевели, а потом — что она забрала твои документы из универа, — кивнула я. — Как ей это вообще удалось? Чем она тебе угрожала, чтобы получить подпись на заявлении?

— Думаешь, я знал? — вскинул Дима бровь. — Я думаю, она связями отчима воспользовалась. Меня перед фактом поставили: так и так, учиться ты там больше не будешь. Я давно столько матов родной матери не гнул…

Я тяжело вздохнула, смутно понимая, что не у одной меня были три весьма непростых недели в жизни.

— Короче, я пришел в себя в светлой комфортабельной палате с шикарным видом на сосновый лес, — прихлебывая чай, неторопливо заговорил он. — С решетками на окнах и тяжелой дверью, закрывающейся на кодовый замок. Я сначала офигел и подумал, что меня в психушку заперли.

— По описанию похоже, — содрогнулась я.

— Правда, потом мне счастливо пояснили, — кисло сказал мой «хакер», — что я нахожусь в лучшей клинике города, где получу такой уход и лечение, до которого ни одна из наших больниц не доросла. При этом меня запирали, мобильного не было, одежда — только местная. В общем… Я сразу понял: дело пахнет керосином. А уж когда к вечеру пришла мама… Ох… — скривился и, аккуратно поставив кружку на стол, крепко стиснул кулаки. — Я опущу все, что она несла… Основной пункт: я отбился от рук и пора меня наставлять на путь истинный. В него входило то, что в универ я не вернусь. Дескать, она все порешала, меня жду в Швеции, так что из клиники я сразу еду в аэропорт. Самолет, кстати, через пять дней… Меня, конечно, такие расклады не устраивали. Так что я планировал закатил скандал в аэропорту, если не получится вырваться раньше.

— И как ты выбрался? — с интересом спросила я.

— Чудом, — хмыкнул Дима, расслабляясь. — Мать предусмотрела почти все. Даже врача ко мне сопровождали два здоровых медбрата, с которыми я при всем желании не смог бы справиться. Отец как раз был в командировке где-то в Средней Азии и не на связи, а вернуться должен был только через неделю. Но папа вернулся раньше, позавчера, и сразу позвонил мне. Ясное дело не дозвонился… И принялся наяривать матери, не особо веря в заверения, что я там, где нет связи. Так что ей ничего не оставалось, как прийти и дать мне телефон.

— Она долго ругалась, когда ты ее отцу сдал? — усмехнулась я.

— Не знаю, — как-то устало отозвался он. — Я не стал рисковать и орать при ней, что меня держат взаперти, а использовал кодовую фразу, которую мы с отцом придумали, когда я был маленький…

— Кодовую фразу? — непонимающе нахмурилась я.

— Ага… Вообще, почему ты думаешь я до сих пор оставался рядом с матерью, хоть у нас отношения испорчены в конец?

Я молча развела руками.

— У нее тревожное расстройство. Давно уже. И оно зациклено на мне. На боязни потери. В этом вообще-то виноват мой отец, — со вздохом произнес Дима. — До развода они несколько лет жили в режиме тотальной войны, то сходились, то расходились. Папа доводил ее показательными изменами и часто словесно унижал. Потому, когда они наконец-то развелись, она вцепилась в меня мертвой хваткой и подняла все связи, чтобы оставить при себе. Плюс бабушка и дедушка тоже не желали отдавать меня бывшему зятю… И каждый раз, когда ей кажется, что я могу ее оставить, у нее начинаются панические атаки.

— А когда мы с тобой?.. — осторожно начала я.

— Да, — перебил он меня. — После того, как вы встретились. Это, кстати, был первый рецидив за последние шесть лет. Но в этот раз, после того, как она пришла в норму, я жестко сказал, что мне надоело. Пусть уже наконец-то лечится, а не использует ментальное состояние как способ контроля.

— Жуть… — содрогнулась я.