Хм, в целом, недурственно, надо будет еще вертолет обыскать, когда концентрация немертвых на месте аварии позволит туда пробиться. Но это все потом, а пока культист направился в туалет, а значит, мне нужно готовиться приступать.
Не знаю, контролирует он окружение с помощью магии или нет, но одно знаю точно: Начинать бой, сидя со спущенными штанами, полноценно не сможет даже он. Может, конечно, оно и не совсем честно с моей стороны, но по отношению лично к нему, я даже на секунду не задумаюсь. Детоубийцы не заслуживают ни пощады, ни честного боя.
— Держи скотина, это тебе, чтобы лучше выходило. — Усмехнулся я, досчитав до трех, после выдергивания чеки и закидывая к нему за спину гранату, сразу, как только увидел, что он уселся и расплылся в блаженной улыбке. — Не вазелин, но зайдет не хуже.
— БААХ. — Туалет разносит взрывом, а весь окровавленный, но даже не думающий умирать фашист, тут же начинает подниматься на ноги в дальнем углу комнаты, куда его откинуло взрывом. И лишь расфокусированный взгляд показывает, что моя атака не прошла для него бесследно. А как и предполагалось, изрядно его дезориентировала.
— Не так быстро, скотина, полежи еще немного. — Перемещаюсь я в комнату смещением, и впечатываю его в пол сразу двумя заклинаниями пушка, которые рвут в клочья оставшуюся на нем одежду, но почти бессильны против него самого.
— Пошел к черту, Иван. — Шипит придавленный к полу культист, что, однако, не мешает ему сделать замысловатый жест кистью и отправить в мою сторону огромный огненный шар. Что оставляя черный след и наполняя комнату треском, тут же устремляется в мою сторону.
— Ну, значит, попробуем так. — Киваю я, открыв портал входа перед огненным снарядом, а выход направив обратно. — Может, ты сам себя приговоришь.
— БААХ. Взрыв огненного шара, заставляет тело культиста пробить собой стену из гипсокартона и пролететь до конца соседней комнаты. Что, однако не мешает тому, все еще оставаться в сознании и вновь медленно начать подниматься, потрясывая головой.
— Врешь, не уйдешь. — Шиплю я от напряжения, заставляя оголенные из-за взрыва электрические провода оплести ему шею и воткнуться контактами в глаза.
Но ни многочисленные раны, ни постоянные судороги не могут пока вывести его из строя, и, схватившись руками за провода, эта сволочь начинает читать какое-то заклинание, которое заставляет пожар, начавшийся в квартире, разгораться все ярче с каждым его словом.
Щелк. Хлесткий звук выстрела из мосинки наполняет горящее помещение, словно удар огромной плети, и заставляет культиста замолчать, откинув назад голову с раздробленной скулой.
Щелк. Щелк. Щелк. Продолжающиеся выстрелы, разбавленные передергиванием затвора, заставляют упасть его на колени и закрыть голову руками. Но, невзирая на постоянные судороги от ударов током, вытекший глаз и наполовину разбитой головы, эта тварь все еще жива, и все снова и снова пытается встать на ноги, даже после того, как я отстрелял последний патрон в магазине.
— Ну, давай пораскинем мозгами. — Вырывается у меня, после того, как я внезапным воздушным ударом со спины, заставляю его сделать небольшой шаг вперед, попав лицом прямо в открытый перед ним портал, который, естественно, я тут же закрываю, срезая культисту лицо и переднюю часть черепа, что наконец-то заставляет упасть его замертво.
— Ох, мать моя женщина. — Почти обессиленный переместился я в соседнюю квартиру, и, боясь потерять сознания от перенапряжения, попытался сосредоточится на сообщениях системы.