Системный Правнук (СИ)

— Итак, сегодня слушается дело о нарушении распорядка Ольгой Васильевой девятнадцати лет от роду, — пробубнила она и впилась в меня обвиняющим взглядом. — Ей вменяется многократное нарушение временного режима и сегодняшний пропуск времени питания на двести минут. Это непозволительное пренебрежение интересами семьи и преднамеренная порча своего организма, в который были вложены значительные средства. Кто хочет высказаться?

Встаёт этот напыщенный урод по имени Семён. Блин, ну держись, родная. Сейчас тебе отомстят за все твои отказы и посылания пешим маршрутом.

— Прежде всего хочу напомнить своим коллегам, что это далеко не первый проступок подобного типа со стороны Ольги Васильевой. Её уже дважды штрафовали на балл за подобное. Главное, что я хочу до вас донести — это не дало никакого результата. Она в третий раз начихала на имущество семьи, на самое ценное — на свой организм! Прошлые наказания не повлияли на её поведение, и потому я рекомендую в этот раз наказать её сразу на три балла.

— Но у неё осталось всего три балла! — неожиданно вступилась за меня моя страшная тёзка. — При нуле её ждут штрафные работы. Мне кажется, это слишком суровое наказание. Уверена, двух будет достаточно. А осознание того, что у неё всего один балл, заставит жить по правилам и законам. Я бы дала последний шанс.

Похоже, моя домашняя причёска сработала. А вот сексуальная одежда не очень. Семён, наоборот, явно решил отыграться за всё. Остался один голос. Ну, родной, выручай! И да, в этот момент встаёт Олег.

— Коллеги, на мой взгляд, проступок минимальный. Ольга ни разу не пропустила приём пищи, а небольшая задержка не должна являться причиной наказания. Тем более, что с неё уже списали два полных балла. По смешной причине. Такое ощущение, что эта лапуся кому-то не дала, и этот кто-то ей мстит, — он покосился на Семёна, который тут же вспыхнул, как майская роза. — Потому предлагаю наказать за все три проступка одним штрафным баллом, а один балл вернуть. Но! При этом отправить её к психологам для прояснения потребности в уединении в полях.

— А что ты можешь сама сказать в своё оправдание? — Ольга повернулась ко мне.

Ну да. Сначала высказывается комиссия, потом слово обвиняемой. Для меня это уже привычно и знакомо. И нужно что-то сказать. А потом эта тройка удалится на совещание, после чего огласят приговор. Плавали, знаем. Встаю.

— Уважаемая комиссия. Я нисколько не умаляю своей вины. Да, я не уследила за временем. И я действительно люблю гулять в одиночестве, там, где нет ни души. Собственно, это всё…

Тройка судей поднялись и вышли в совещательную комнату. А я сжала кулачки. Было правда страшно. «Имущество семьи!». Самое страшное преступление — нанести вред имуществу семьи или замедлить развитие семейного дела. И плевать, что я не ощущала себя имуществом. Де-юрея оно и есть. Если спишут три балла, попаду на работы. Тогда у меня не будет свободного времени вообще. Сразу после учёбы мне придётся идти туда, куда назначат, и вкалывать до отбоя. С перерывами на еду. А получить один балл — это месяц такой каторги. Или три-шесть месяцев подработки на тех же работах, но с лёгким графиком. Надо как-то впредь поаккуратнее. Но у меня аж зудело, как хотелось исследовать ту пещеру.

Вскоре комиссия вернулась и огласила приговор:

— Наказать списанием ещё одного балла и направить на консультацию психолога.

Я облегчённо выдохнула. Ещё два осталось. Ура, или как-то так. Поклонившись старшим, отправилась в комнату отдыха, к ребятам. У меня не было настоящих друзей и подруг. Только приятели. Самой близкой мне была Лиза, моя соседка по каюте. С ней я хоть могла изредка поделиться тем, что у меня на душе. Но полностью открыться ей не получалось, что-то сдерживало.

«Комната отдыха» была размером с целый этаж. Там были бассейн, спортзал, зал тренажёров и помещение настольных игр. Плюс пяток кафешек, и куча всего по мелочи. Обычно мы тусили в зале кино. Семья, занимающаяся производством голографических фильмов, пару поколений назад окончательно разорилась, и всех её членов выкупили другие семьи. В итоге свежих голографических лент не было, и это помещение стало никому не интересно. Зайдя в зал голографии, я осмотрелась. Ребята из моей тусовки привычно расположились на креслах и что-то обсуждали. Увидев меня, они подскочили, окружили и засыпали вопросами.

— А правда, что тебя сегодня опять судили? — это был Михаил, добродушный толстячок, чуть ли не душа компании. Но с девочками ему не везло, компанейский характер нивелировала его внешность. Прямо скажем, парень страшненький.

— А за что, и где ты была? — а это уже моя соседка Лизонька. Невысокая, худенькая девчонка с ярко-рыжей шевелюрой, веснушками по всему лицу и непропорционально большими ступнями.