Системный воин. Том l

— Боже, надеюсь это не ошибка, — еле слышно прошептал я и силой мысленно продавил кнопку — «Принять».

Буквально в этот же момент я очутился скованным по рукам и ногам. Пошевелиться невозможно, сам материал, из которого сделан столб позора, проедал мою кожу, причиняя невообразимую боль. Я широко раскрыл глаза и начал хватать ртом воздух, чтобы хоть как-то облегчить свою участь.

│ Когда первые боги погибли, пошёл кровавый дождь. Он длился двести двадцать два дня и всё живое, попавшее под него мутировало, превращалось в безумных существ, ведомых жаждой плоти и крови │

│ Этот мир далёк от этого, но всегда есть возможность вторжения. Они сильные практики, могущественные умы и каждый из живущих в нём — желает власти и разрушения. Только это может охладить их горячую кровь, блуждающую по чёрным венам │

│ Пользователь, вам необходимо стать намного сильнее, чем сейчас. Это наказание, должно дать вам то самое осознание │

— Что? О каком мире ты говоришь⁈ — в шоке воскликнул я. Впервые система заговорила сама по себе. Она сказал о каком-то мире, о падших богах и ведомых разрушением жителей странной планеты, где двести дней шёл кровавый дождь. Я начал вертеться в попытках освободиться, ведь инстинкт самосохранения начал трубить так, как никогда прежде не трубил. Мне показалось, что сейчас придёт нечто зловещее, нечто ужасное и…

│ Первый удар обычно называют — «Ласка»│

— Как удар хлыстом может так называться⁈ — крикнул я в попытках повернуть голову. Я чувствовал, что что-то происходит за моей спиной. Странный холодок пробежал по спине, а следом за ним и ни с чем не сравнимая боль. Хлыст приземлился на мою спину, мгновенно разорвал кожу, сломал кости и дотронулся до самого сокровенного — души.

Боль плотского тела никогда не сравнится с душевной. Этот уровень боли вышел далеко за пределы моего воображения. Мягкий, ласкающий спину кончик хлыста, разорвал меня на две части, раскидал мои внутренние органы по округе, заливая всё кровью.

— Я умер? — бесстрастным голосом спросил я сам себя, но внезапно нечто вырвало меня из этого состояния, и я снова оказался закованным.

Ещё ничего не произошло, но моё тело покрылось липким холодным потом. Тело дрожало, зубы щёлкали от ужаса, который медленно просачивался в мою душу. Первый удар назвали «Ласкающим», но где здесь ласка?

— Это было очень больно, — сплюнув вязкую слюну на пол, сказал я.

│ Второй удар называют — «Прикосновение»│

— Неужели решила погладить меня по спине? — с сарказмом в голосе спросил я.

Но ответом на мои слова была лишь тишина, но было и ещё что-то. Звук стремительного приближения хлыста! Я с силой жал зубы, чтобы попытаться выдержать этот удар, но стоило ему только соприкоснуться с моей плотью, как моё тело мгновенно распалось на тысячи частиц. Они парили над столбом позора, словно зависший в воздухе пепел.

Боли не было, я вообще ничего не почувствовал. В прошлый раз я всё равно остался в этом странном сером мире, даже когда моё тело распалось на кровавые ошмётки, но сейчас… Я оказался совершенно в другом месте. Полная тьма, где нет света, нет звука, нет вообще ничего, даже меня.

Нечто вторгалось в моё сознание, хотело стереть меня. Я не мог сопротивляться этому, ведь нечто было куда сильнее и куда масштабнее. Оно и было этой тьмой.

Мне сильно захотелось спать. Моим мыслям было очень тяжело продвигаться, они будто бы утопли в клею, застыли на месте. Не было образов, нет звуков и придуманы голосов — только пустота и покой.

Мне так хорошо! Никогда не было так прекрасно!

Вспышка белоснежного света и я снова оказался прикованный к столбу позора. В миг в голову ударило то самое чувство, которое я запомнил на всю свою жизнь, а именно — момент смерти, распада на ничто, умиротворения и невероятного спокойствия.

│ Третий удар называют — «Мёртвое касание»│

Этот удар кардинально отличался от всех предыдущих. Я не распался на атомы и не разлетелся по округе в виде окровавленных кусочков плоти — напротив, моё тело было целым и невредимым, но так было до того, пока я не начал увядать. Из юноши одиннадцати лет в парня двадцати, мужчину тридцати, старика шестидесяти лет и наконец-то древнего старца ста лет. Моя плоть растворялась в пучине времён, кости стирались в пыль, мышление менялось от возраста к возрасту. Я будто бы переживал отдельную жизнь в каждом из эпизодов старения.